— То есть ты таких темных никогда не видела? — тут же уточнил
Гарик, подходя поближе.
Нат отрицательно мотнула головой.
— Потрите об мягкую тряпочку и будут блестеть.
— Получается, у тех военных, тоже медальоны были? — спросил
Вишняков.
Девушка раздраженно кивнула.
— А с какой картинкой? — поинтересовался я.
— Картинкой? — губы брюнетки скривились в саркастической
ухмылке.
— Изображением. Я так понял, на всех змея, но с разными
головами, если можно так выразиться, — начал я, стараясь говорить
как можно спокойней. — У Бабаха вот лев. У Гарика нормальная
змеюка. Кобра. У тебя вообще мышь…
— Это крыса! — процедила брюнетка.
— Да не злись ты, — я выставил вперед руку в успокаивающем
жесте. — Откуда мне знать? Просто контур неразборчивый.
— Да… — сквозь стиснутые зубы выдохнула девушка, запрокидывая
голову. — Вы медальоны где угодно взяли, но только не купили…
— Это не важно сейчас, — заметил Мезенцев, пристально наблюдая
за каждым ее движением.
— А почему солдаты их жетонами называли? — снова поинтересовался
Бабах.
— Потому что солдаты на то и солдаты. Им много знать не
положено. Они уже взрослые дядьки. Таких кустосы используют, когда
воспитанников не успевают подготовить. Или когда попросту не из
кого подготавливать.
— Можно отсюда поподробней, — попросил я максимально спокойным,
даже немного извиняющимся тоном.
Девушка нервно одернула одежду и окинула нас недовольным
взглядом. Похоже, она понемногу начала успокаиваться. Поймав на
себе пристальный взгляд Мезенцева, она фыркнула и сложила руки на
груди.
— Первый символ на медальоне — это общее назначение, — начала
она. — Змея означает перемещение между реальностями. Или мирами.
Иногда их сущностями называют. Не важно. Второй символ, который
Антон разобрать не может, — специализация. Лев…
Девушка оторвала от груди руку и ткнула пальцем в Бабаха.
— Лев — значит воин. Бесстрашный воин. Чёрт вас подери, я же это
уже говорила…
— Повторение — мать учения, — произнес Гарик, продолжая
изучающее смотреть на девушку, явно думая о чём-то своем. — Ты
продолжай, мы еще раз послушаем.
— Кобра жалит метко, говорила же… — сказала Нат, переведя палец
на Гарика.
— Так вот почему ты видеть лучше стал! — тут же воскликнул
Вишняков.
— Точно, — добавил я, прокручивая в голове самую первую схватку
с бесами в городе вырванных сердец. — Помнишь, тогда, у магазина
черти на тебя прыгнули, и ты из пистолета их уложил, потратив по
одному патрону на каждого. А мы ведь только потом от вояк узнали,
что у них сердце прямо по центру пасти… Вернее, за ней… Ну, ты
понял.