Среди нагромождения чувств и притупившихся эмоций проступала
одна простая, согревающая измотанные нервы мысль. Я был рад, что
Нат снова с нами. Пусть даже она злилась и проявляла какую-то
неоправданную грубость. Впрочем, наверняка у нее были на то свои
причины. Так что я решил просто не лезть и дождаться, когда она
сама всё расскажет.
— Конечно, у вас какие-то улучшения пошли, — продолжила девушка.
— Медальон — это энергетическая матрица, содержащая в себе
профильную информацию. Он помимо воли понемногу улучшает того, кто
его носит. Иначе не получится эффективно бороться с порождениями
переработки.
— Ого, — как-то без былого энтузиазма воскликнул Вишняков.
Было видно, что он тоже устал. Мезенцев еле заметно кивнул,
соглашаясь с какими-то своими умозаключениями.
«А мне тогда что эта энергетическая матрица говорит? — подумал
я. — Если сова нарисована? Я что, должен мышей начать жрать?»
— Капитан говорил что-то о переработке, — продолжил Гарик
деловым тоном. — Что это такое?
— А мне больше интересно, зачем вообще медальоны нужны? —
буркнул Вишняков.
Брюнетка вновь тяжело вздохнула, убрав руки с груди и потерев
шею. После чего осмотрелась по сторонам и, тихо хмыкнув, устало
скинула куртку. Было похоже на то, что какая-то невидимая струна
внутри нее оборвалась, и она заметно осунулась.
— Сейчас расскажу, морковки только возьму…
— Я принесу, — тут же отозвался Вовка, проскользнув в
машину.
Нат сложила куртку пополам и, откинув прилипшие волосы, устало
опустилась на приступку Боливара. Увидев длинные белые рубцы,
рассекающие смуглую кожу на руках девушки, Игорь вопросительно
поднял брови.
Для меня отметины откровением не стали, хоть я и видел их ранее,
но только на боку брюнетки. А вот Мезенцев сильно удивился. Это
походило на то, будто какой-то злобный хирург разрезал мягкие
ткани, стараясь повторить внутренние расположение костей. Ближе к
плечу шрам разделялся на множество ответвлений и скрывался под
рукавом футболки.
Нат подняла на нас усталый взгляд. Пыль почти осела, и в
вечерних отблесках солнца ее глаза искрились синевой безоблачного
закатного неба.
— Я сейчас всё расскажу… — еще раз повторила она, поймав взгляд
Гарика.
Из салона доносилось деловитое шуршание и глухие шаги. В скором
времени появился Вишняков с морковной соломкой и пластиковой
бутылкой воды в руках.