– Вот, – представил его Арнольд. – Прошу любить и
жаловать. Наш Домохранитель собственной персоной!
– К вашим услугам, – слегка поклонился тот.
– В непосредственном ведении Домохранителя, – объяснил
Арнольд, – находятся все технические службы Дома. Если я
осуществляю, так сказать, общее руководство, то он заведует
непосредственно хозяйством. Коммуникации, транспорт,
производственные службы – все на нем.
– Завхоз, если по-нашему, – сказал Вешняк.
– Да, именно так, – кивнул Арнольд. – Очень
точное сокращение. Именно завхоз.
– А как вас зовут? – спросила Аня Домохранителя.
– Меня зовут Домохранитель, – ответил тот. – Если
желаете, можете дать мне человеческое имя. Но до сей поры его у
меня не было.
– Странные тут у вас порядки, – обратилась Аня к
Арнольду. – У кого-то есть имена, у кого-то нет.
Дискриминация!
– Ни в коем случае! – запротестовал мажодром. –
Никакой дискриминации у нас не может быть хотя бы потому, что мы –
Искусственные Существа, а понятие дискриминации может относиться в
полной мере только к людям…
– Я могла бы поспорить с этим утверждением, – перебила
его Аня, – но сейчас не стану. Настроение не то.
– Я должен заметить, – сказал Арнольд, – что вы в
полном праве менять здешние порядки так, как вам заблагорассудится.
Вы тут полные хозяева.
– Пока не появится Распорядитель, да? – усмехнулась
Аня.
– Даже не знаю… – растерялся Арнольд. – На этот
счет я не получал никаких указаний.
– Ладно, бог с ним, – махнул рукой Велга. –
Разберемся. Так что нам может предложить господин завхоз?
Больно…
Мне.
Очень.
Больно.
Если мне больно, значит… значит я существую? Или я существую,
потому что осознал то, что мне больно?
Не важно.
Сейчас это не важно. Сейчас важно понять, кто я и отчего мне
больно. И еще нужно попробовать как-то уменьшить эту боль. Потому
что жить вместе с ней невозможно.
Жить?
Я – живу.
Как странно…
Или я, или боль.
Если не будет меня, то не будет и ее. Но если не будет ее, я
останусь.
Второй вариант меня устраивает больше.
Не отпускает…
Она разнообразна и приходит ко мне по миллионам каналов-нитей.
Вот, вот они, эти нити-каналы. Я вижу их! Они тянутся ко мне
отовсюду, пульсируют, рвутся, опадают и гибнут, но на их месте
возникают новые. И каждый наполнен своей болью. Боль резкая,
тягучая, ноющая, колющая, сверлящая, тупая и острая, горячая и
ледяная, смертельная и пока еще не очень, боль сладкая и горькая,
желтая, красная и оранжевая; боль, как спасение, как сигнал
бедствия, как мольба о помощи, как шепот и крик….