Мысленно я велел арматориуму
отключить выплывавшие сообщения с требованиями выполнить упражнения
для калибровки, чтобы не отвлекали.
Вытащив монеты, одну положил на
империор, затем улёгся на пол и разместил две другие на глазах.
Ну, погнали!
Теперь выявить ментальный след,
тянущийся от артефакта, труда почти не составило. Конечно, он
оказался не таким чётким, как хотелось бы, но спустя минуты три я
всё-таки прошёл весь путь, который дархан преодолел, чтобы попасть
на мост, где мы с ним встретились, - только в обратную сторону. И
на том конце маршрута я обнаружил того, кто создал и отправил
охотника! Как и место, где ублюдок обитал.
Отлично!
Убрав монеты, я поднялся, сунул
империор в карман, шатаясь, вышел из лаборатории и начал спуск по
лестнице. Приходилось крепко держаться за перила и аккуратно
ставить ноги на ступеньки, чтобы не навернуться. Добравшись до
основания башни, я отправился в холл - очень медленно, периодически
хватаясь за стены.
Еремей встретил меня на полпути.
- Ваша Светлость, господин Левшин
ждёт.
Значит, только отец. В принципе,
логично. С чего я вообще взял, что родители Михаила явятся
вдвоём?
- Где они?
- В малой гостиной. Я заверил их,
что вы скоро…
- Да-да… Пытаюсь, как видишь. Помоги
дойти.
Камердинер подхватил меня под
локоть, и вдвоём мы двинулись через особняк.
- Позвольте спросить, успешно ли
прошло внедрение? – проговорил Еремей по дороге.
- Да, как ни странно. Но я не успел
откалиброваться. Поэтому и качаюсь, словно берёзка на ветру.
В этот момент из-за угла вышел на
своих коротких ножках Панург. Заметив нас, мигнул огоньками на
лицевом щитке и радостно завопил:
- Хозяин, добрый день! Выглядите
прекрасно, клок волос мне в мембрану!
- Не сейчас, Пан, - отозвался я. –
Занимайся уборкой и не болтай.
- Мой аккумулятор разрывается от
горя из-за того, что я вас побеспокоил! – объявил с надрывом робот
и поспешно скрылся в противоположном коридоре.
А спустя пару минут мы-таки
доковыляли до малой гостиной, и Еремей открыл мне дверь.
Едва я переступил порог, Эдуард
Левшин вскочил с краешка кресла, на котором сидел, и бросился
навстречу.
До этого мы виделись только раз – во
время празднования моей инициации.
Левшину было лет сорок. Полноватый,
со светлыми, зачёсанными на безупречный пробор волосами, он
двигался пружинисто, словно теннисист или боксёр.