Решив остановить свой выбор на новом атласном платье французской длины из переливающейся ткани цвета морской волны, я быстро приняла душ и приступила к сушке волос, решив выпрямить их.
На то, чтобы использовать плойку, у меня не было ни сил, ни настроения. В очередной раз в голову пришла мысль обрезать волосы, но зная, что мама, которая любила повторять, что волосы женщины – это ее богатство, никогда не разрешит, лишь грустно вздохнула, распутывая пряди, спускавшиеся аж до самой попы.
Пока я возилась с макияжем, назначенное папой время наступило, и, надев высокие босоножки в тон к платью, я спустилась вниз, прихватив клатч. Обычно я всегда с волнением ожидала приятного вечера, но сегодня лишь рассчитывала отвлечься от тревожных мыслей.
– Я вошел с Хамзатовым в долю и решил открыть отель. Судя по всему, это хорошо окупается, и должны же мы пробовать что-то новое… – услышала я краем уха разговор отца по телефону. Мы уже почти подъехали к месту, о чем сообщил водитель.
– Хамзатовы? – осторожно спросила я отца, до последнего надеясь, что ослышалась. В этом городе были только одни Хамзатовы, занимающиеся ресторанным бизнесом. Но я всё равно глупо надеялась, что речь не о родных Ратмира. Нет-нет-нет, только не это, господи, всё не может быть настолько плохо…
– Да, их сын учился с тобой в одном классе, так что ты должна их знать. Ратмир, кажется.
Ратмир
– Какой нарядный, брат, – встретил я Омара в дверях своей комнаты, куда он вошел уже одетый на мероприятие. Черный смокинг смотрелся помпезно, но был к месту. Сегодня ведь открытие его первого ресторана. И я бы пошел, да только…
– Это важно для меня, Рат, – убеждал брат, поняв, что я даже не одеваюсь, – знаю, вы с отцом в ссоре, но прошу тебя, пойди на открытие ресторана ради меня.
В ссоре? Так он называет это? Разве нормальный отец отправит родного сына в колонию для малолетних преступников? Чтобы «папенькиного сынка» клевали все кому не лень отбросы общества. Да, называлось это военным лагерем, да только по факту было тюрьмой.
– Брат, я уважаю тебя, но находиться рядом с ним не хочу.
– Твердолобый! Как тебя уговорить?! – рассердился Омар, негодуя и хлопая рукой по каминной полке. В нашем шикарном доме везде сияла позолота, но ей не покрыть черноту и гниль, которая его пропитала после смерти матери.