— Виктор, — опускаюсь на кровать с расстроенной мордашкой. — Ну почему? Папа мне не разрешает в клуб ходить. Мама его поддерживает. И ты с ними. Хотя сам ходишь. Почему мне тогда нельзя? Я же не одна собираюсь, а с девочками. Им мамы с папой разрешают. И с нами охрана будет. Я пить не буду! Обещаю! Я тебе за это номера всех своих одногруппниц дам. Выберешь себе симпатичную и амур с ней закрутишь.
— Потому что я мужчина, — отвечает, сев рядом, но настрой не меняет. — И я могу за себя постоять. А ты маленькая хрупкая девушка, которую заломать на раз плюнуть. Понимаешь? Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, поэтому родителей упрашивать за тебя не буду.
— Но с нами же охрана… — напоминаю. — Карим Машу никогда не выпускает одну. Да и Матвей потом к нам присоединится.
— Цветочек мой упрямый, — тяжело вздыхает, потрепав по голове. — Клуб не место для тебя.
— Почему? — хнычу, закидывая свои ноги на его, чтобы не дать ему уйти раньше, чем я добьюсь своего. — Мама вообще-то в моём возрасте в клубе работала. Владела им. А я что? Чем хуже?
— Это твоя мама, а это ты. Тебя воспитывали как нежную тепличную розу с самого детства, — точно моих подруг цитирует, чем раздражает. — Потакали во всём.
— А не ты ли меня баловал, милый? — с вызовом спрашиваю и тянусь к нему, обвивая шею. — Может, ты в меня влюбился, Виктор? А?
— Ага! С первого взгляда, — отвечает, улыбнувшись. — Как увидел твой грязный подгузник, так и влюбился без памяти!
— Иди в баню! — кидаю и, освободив Виктора, встаю с кровати. — В общем, я сбегу сегодня в клуб с Матвеем. Выдашь меня родителям, я на тебя обижусь. Пока! — ставлю перед фактом.
Устала я быть «тепличной Розой»!
— Господи, что за упрямая девчонка?! И почему она на мою голову свалилась? Чем я заслужил такое?! — жалуется вселенной на меня. — Иди одевайся! Со мной в клуб поедешь.
— С тобой? — оборачиваюсь, запищав от радости.
— Да! — кивает с таким выражением лица, словно я его на убийство моего преподавателя по культуре веду. — Себе я больше доверяю, чем какой-то там охране.
— Ты лучший! — радостно восклицаю и, подбежав к нему, целую в щеку своего псевдосводного брата.
Но мне жуть как не нравится называть его братом. Он мой лучший друг, самый близкий человек. Парень, который за меня может всем сломать челюсть.