- К чему вы это?
- «Коллега» я лишь пришел предупредить вас о возможной опасности
и последствиях действий, совершенных на чужой вам земле.
- Это угроза?
- Господь всемогущий! Расценивайте как хотите. Но если вы с
остатками своих людей не покинете Султанат в течении нескольких
дней, мы с вами сами увидим, была ли это угроза или дружеское
пожелание.
Встав со стула, старик чуть склонил голову и, развернувшись,
бодрым шагом, словно он был совсем еще молодой пацан, топающий на
встречу с первой любовью, вышел из комнаты.
Рэм еще некоторое время просидел на стуле, с ненавистью глядя в
стену. В груди архимага бурлила ненависть. Кто бы что ни говорил,
но объединение ранее двух половинок единой империи, о котором
многие мечтают до сих пор, было попросту невозможно. В первую
очередь из-за чудовищно глубинных противоречий, возникших не только
между правителями, но и между самими народами империй.
Его вежливо, или не очень, попросили удалиться из Султаната. Что
же, он сделает это. Видимо восточники все еще не забыли свое давнее
поражение, как они потеряли власть на архипелаге. Возможно, что это
была месть. Маленькая шпилька. А может…? Темные эльфы на Нагмаре.
Да нет, быть того не может. Пусть восточная империя и изменилась,
но не настолько чтобы сотрудничать с мерзкими нелюдями. В памяти
людей, а особенно лучших их представителей архимагов, все еще свежа
история своего рабства и жизни под пятой высокомерных выродков.
Восточная империя, зал совета архимагов, точное
местонахождение неизвестно.
- Князь Ча-щаа, вы задержались. Совет был созван две стрелки
назад. – В голосе одного из заседающих архимагов восточной империи,
звучало неподдельное удивление. – Вы, человек распекавший за
минутное опоздание любого из нас, впервые за века опоздали.
- Завидуете, почтенный Ми-мро?
В зале раздались негромкие смешки. Даже говоривший маг,
расправил свою бороду и довольно улыбнулся. Не часто можно было
услышать от второго человека в совете некую ироничную фразу.
Ча-щаа, один из старейших архимагов, не славился своим веселым
нравом. Человек стальной воли и железной дисциплины, он был
ястребом совета, требуя от всех и каждого соблюдения строгих норм.
Он не был главой, но каждый знал, что именно он исполняет в их
совете волю императора. Если такой человек прибывал в веселом и
беззаботном расположении духа, то случилось нечто действительно
грандиозно хорошее. Не для него лично, но для всей восточной
империи. Ведь как знал каждый, князь не отделял себя от империи,
посвятив всю свою долгую жизнь служению.