- Правда оно конечно правда, только с чего ты решил, что едешь с
нами?
- Как это с чего? Я дорогу знаю, сколько раз с отцом старым
караванным трактом ходили. А окромя меня в ауле никто к Азимату не
ходил, только к ближайшему городку. – Искренне удивился парень. –
Кашай уже уплатил маме деньгу, за то, что я с вами поеду.
- Кашай?
- Это староста наш. – Вздохнул мать. – Прошу за него прощения,
господин Китан. Он… хороший человек. Просто всю жизнь служил при
старом дахо-мате начальником продовольственного склада. А как
старый хозяин помер, так с наследником общего языка не нашел и осел
у нас. Староста добрый, просто чересчур прижимистый человек.
Хафита оказалась интересным собеседником. Она многое знала как
об окружающих землях, так и об окраинах пустыни. Как сама женщина
призналась, до замужества она не долгое время путешествовала с
небольшой пустынной шайкой. Видимо, эти воспоминания ей особого
удовольствия не доставляли, и она быстро переключилась на другую
тему.
Как я понял, здесь на самой окраине границы, проживали
откровенно не чистые на руку поселенцы. В других местах большинство
из них уже давно бы взяли в оборот стражники или гвардейцы местных
земляных владетелей. Даже по количеству товара, можно было говорить
с уверенностью, что в казну местного дахо-мата они не отдавали
положенную половину всего урожая. В любом другом месте за подобное
самовольство и сокрытие, им бы грозила каторга, но здесь, на
окраине, всем было плевать.
В путь мы выдвинулись спустя час. Кроме меня и паренька,
управляющих первой телегой, к каравану присоединилось еще четверо
мужчин. Как заявил мне староста, все они были отставными солдатами,
служившими в разных частях султаната. Поглядев на молодые лица моих
спутников, я понял, что в отставку они вышли явно не по пенсии. А
ведь служба в султанате больше тридцати лет — значит дезертиры.
Впрочем, неважно. Старосту это не волновало, а меня и подавно.
Первые сутки пути были самыми тяжелыми: нормальной дороги не
было, телеги одна за другой застревали в песке, и приходилось
толкать. Загружены они были на совесть и лошадям приходилось
нелегко. Необходимо было делать частые остановки, подкармливать
животных и давать им время передохнуть. А под палящим солнцем в
пустыне, где днём жара поднималась до рекордных значений, подобные
остановки не вызывали ничего кроме злости.