А вот наша цель находилась на противоположной стороне улицы - за
кованым забором, за которым всё заросло дикой травой. А давно не
облагораживаемые деревья и кустарники превратились в мрачный тёмный
сад.
Сквозь заросли проступали очертания широкого мрачного
особняка.
- Дом Чарышниковых, - кивнул дед, поняв, куда мы приехали, -
Давненько уже стоит заброшенным. Вроде бы, этот род занимался
торговлей, но вот насчёт книгопечатания я ничего не слышал.
Думаешь, там можно что-то найти, внук?
Я прекрасно понимал скепсис в его голосе.
Даже с улицы было видно, в каком ужасном состоянии находится
особняк. Окон почти нет, крыша местами обвалилась, а стены
выглядели так, будто вот-вот готовятся рухнуть.
- Лучше проверить, что там осталось, чем потом терзаться
мыслями.
- Да ничего там не осталось, я тебе и так могу сказать, -
фыркнул дед, и огляделся, - Мусор один, да хламьё. Всё ценное давно
вытащили. Вот что… Ты, если хочешь, лезь туда сам, я староват уже,
сигать через заборы. Но пока ты развлекаешься, я загляну вот в эту
церквушку.
Дмитрий указал на кирпичное здание, стоящее ниже по улице.
- Зачем?
- Узнаю, как давно особняк в таком состоянии. Поспрашиваю про
владельцев, может, их имущество продали или раздали, - дед пожал
плечами, - Лучше, чем просто торчать тут и ждать тебя, нет?
- Замётано, - кивнул я, и направился к ограде.
- Эй, внук! Только аккуратнее! Я не собираюсь объяснять
Григорию, как ты свернул шею!
Я махнул рукой, давая понять, что услышал, огляделся. Не увидев
никого поблизости, подпрыгнул, уцепившись за верх ворот. С
лёгкостью подтянулся, перекинул себя через край и оказался на
территории особняка.
Разбитая каменная дорожка едва виднелась под высокой травой. Я
зашагал по ней, и парк, окружающий особняк, мгновенно превратился в
настоящую чащобу. Пришлось пробираться через заросли.
Ближайшие кусты неожиданно зашевелились, послышался рык…
Через секунду оттуда выскочила здоровенная бродячая собака! Я
ударил по ней лёгким воздушным импульсом - и шавка с жалким воем
улетела куда-то обратно в заросли, вместе с кучей сломанных
веток.
Возвращаться она не решилась.
Метров через двадцать я вышел к полукруглому, ободранному
крыльцу. Вокруг валялись этикетки, бумажки, бутылки, была
протоптана тропа вдоль всего дома и ко входу.
Грязь и разруха… И похоже, тут кто-то постоянно бывает.