– Ваша теория звучит, может, и звучит правдоподобно, но она не
объясняет, почему изменился цвет и всей остальной кожи. Дело ведь
не только в руках, – сказал я. – Вот, посмотрите сами.
Я протянул Бахадуру Шахалу свой телефон с включённой фронтальной
камерой. А пока он осматривал своё лицо, я активировал «анализ» и
принялся изучать его тело.
– И вправду… – удивился он. – А что это со мной такое творится?
Кожа какая-то… То ли серая, то ли бурая. Что это, доктор
Кацураги?
Его сердце бьётся достаточно быстро, но я бы не сказал, что это
признак аритмии. Лишь небольшая тахикардия. И она возникла из-за
упавшего давления. Слабость можно объяснить изменением тонуса
сосудов, но появление другой окраски кожи с этим связано быть не
может…
– А больше никаких симптомов за последние несколько дней не
было? – поинтересовался я.
Бахадур Шахал зажался и со стеснением взглянул на профессора
Банзаль.
– Нечего от меня скрывать, Шахал, – бросила она. – Говори, как
есть.
– Ну… – вздохнул он. – Позавчера был понос. Но это, скорее
всего, связано с тем, что я ел фастфуд из нашего дурацкого
автомата, который стоит в фойе! У нас все сотрудники травятся этой
гадостью.
– Я попрошу заведующего хозяйством, чтобы он этим занялся, –
кивнула Ритика Банзаль. – Какой вы, однако, разговорчивый
становитесь в присутствии врача. Не могли раньше об этом
сказать?
– Погодите, профессор Банзаль, – попросил я. – Это не пищевое
отравление.
Пациент нас уводит не туда. Случайно или намеренно, но
дополнительные детали его анамнеза ещё больше запутывают мой поиск.
А я должен поставить верный диагноз.
Я вновь принялся осматривать его тело, подключил
«гистологический анализ», проверил все слои его кожи. И ничего.
Никаких отложений. Так откуда же взялся этот серый цвет?
И лишь когда я взглянул на его кровь ещё раз, до меня, наконец,
дошло, в чём проблема. Это не кожа изменила цвет, а кровь. Просто
нам кажется, что именно его кожа посерела, а на самом деле кровь
стала бурой, и теперь вся сетка сосудов преобразила окраску всей
поверхности тела.
Печень тоже бурая и полнокровная. Кажется, я начинаю понимать,
что случилось на самом деле.
– Господин Шахал, а с чем конкретно вы работаете в лаборатории в
последние несколько дней? – поинтересовался я.
Мне показалось, что химик побледнел ещё сильнее. Сердцебиение
участилось. Ну точно – он специально пытался увести нас в другом
направлении.