— Вот как раз об этом я и думал, когда врезался в тебя, —
ответил я, улыбнувшись одними уголками губ.
— Тогда вы прощены! — проговорила Настя и звонко засмеялась. — Я
решила, что о другом.
— А скажи мне, Настя, — я решил проигнорировать её слова. — Мы
же находимся в умеренном климате?
Она расширила глаза с таким видом, словно я у неё размер груди
спрашивал.
— Вообще-то — да, — ответила она через некоторое время. —
Забытые земли находятся, в основном, в умеренных широтах. Насколько
это известно.
— Раз уж мы в умеренных широтах, то рано или поздно наступит
зима, понимаешь? — я посмотрел на болота, раскинувшиеся за «кормой»
нашего плато. — А это означает, что, если мы не озаботимся, как
вырастить запасы к зиме сейчас, то в холодное время будем голодать.
Вот о чём я.
Лицо девушки снова переменилось. Она, наконец, поняла, о чём я
действительно размышляю, и что это весьма серьёзно. Продуктовая
безопасность — это действительно в разы важнее, чем многое другое.
Голод иногда хуже урок, потому что убивает гарантированно.
— Я даже не знаю… — она задумалась, глядя туда же, куда и я. —
Если бы у нас были поля, на которых мы сажали и сеяли…
— Точно! — я повернулся к ней и едва сдержался, чтобы не
расцеловать в щёки. — Мы сделаем поля! По тому же принципу, как и
это плато, только камня столько не будем класть в основание.
Надёжно привяжем к лагерю и будем везде таскать за собой. Ты
умница!
— Но я… вообще-то, это вы придумали… А не я! — она хлопала
глазами и смотрела на меня, как на немного сумасшедшего.
— Это уже не важно! — ответил я, полностью погружаясь в расчёты.
— Скажи лучше, сколько нам надо площади, чтобы вырастить всё
необходимое для зимовки четырёх сотен человек?
— Надо считать, — ответила на это Настя, сбитая с толку. — Но
никак не меньше двух-трёх гектаров.
— Мне нужно точно, — ответил я, отмахиваясь от неё рукой. — А
пока считаешь, позови ко мне Арсения Олеговича.
Когда ко мне подошёл пожилой маг земли, я уже рассчитал, как
можно сделать движущиеся за лагерем поля. Вопрос был только за тем,
чтобы их надёжно привязать так, чтобы ни одно препятствие не смогло
их оторвать от плато. И это не только потому, что боялся потерять
урожай, отнюдь. На полях в это время кто-то мог работать. А, как я
уже неоднократно упоминал, мне был дорог каждый человек.