Я кивнул, чувствуя одновременно облегчение и тяжесть
осознания очередных материальных затрат. Ректор еще раз внимательно
оглядел нас, прежде чем подытожить собрание.
– Леонид, Лиана, Северрин, Майя и Марк, вы можете идти, –
изрек Вермингард, слегка кивая в сторону самооткрывающейся двери. –
Сарассис, останься.
Мы обменялись недоуменными взглядами, но никто не
осмелился возразить.
Выйдя из корпуса, мы было собрались пойти в общежитие, но
Марк, сжав губы в тонкую линию, тихо произнес:
– Я останусь ждать ее здесь.
Мы видели, что друг переживает за девушку, а нам же еще
только предстояло узнать ее, по сути, заново.
Легкая облачность, прикрывшая полуденное солнце, и колючий
морозный ветерок не способствовали хорошему настроению, и мы все
чувствовали себя подавленными. Бабушки Марго на месте не оказалось,
а дверь ее каморки оказалась плотно запертой. Девчата скрылись в
своей комнате, а мы с Севой отправились к себе.
Добравшись до кровати, я плюхнулся на жалобно скрипнувшее
основание и мысленно принялся копаться в собственных ощущениях,
пережевывая полоску вяленого мяса из запасов Пчёлки. Жрать хотелось
постоянно.
Как бы это невероятно ни прозвучало – теперь я оборотень.
Слово, которое раньше воспринималось как сказки, легенды и
ужастики, теперь стало частью моей реальности. Более того, моей
новой сущностью.
Иронично, не правда ли?
Несмотря на смену биологического вида, я пока не особо
осознавал себя иным. Да, я стал физически сильнее и выше ростом.
Чувства обострились до уровня, который с трудом воспринимал мой
человеческий мозг. Словно слепой, внезапно обретший зрение, я
постоянно находился в эйфории от новых ощущений и вынужденно держал
себя в руках, дабы не захлебнуться в них. Казалось, только начинаю
привыкать к новой способности, как она внезапно раскрывается с
другой стороны. И если с физиологией волчьей формы всё более-менее
объяснимо благодаря научным книжкам родителей и моей тяге к
животным, но в психологическом плане творился полный
раздрай.
Самое непривычное – постоянное присутствие в разуме моего
истинного зверя. Молодой волк, который, казалось бы, должен стать
частью меня, имел на мою жизнь свои планы, не давая
сосредотачиваться. Он постоянно присутствовал рядом, в глубине
моего сознания, ворчащий и нетерпеливый. И, что хуже всего, он
постоянно думал о Лиане. Как будто ее образ засел в нашей общей на
двоих голове, не давая мне покоя. В каждой тени я видел ее глаза, в
каждом шорохе слышал ее голос.