По коже привычно побежали мурашки, а волчонок внутри меня
сжался, ожидая подвоха. Я мысленно попросил его не выёживаться и
посидеть смирно.
Эльф проводил осмотр, медленно обходя замершую инсталляцию
в моём лице, и вскоре его брови сошлись в удивлении.
– Странно. Очень странно! Абсолютное отсутствие
повреждений как в эмоциональном, так и в физиологических смыслах.
Однако у тебя на спине остались рубцовые шрамы, – сказал он,
проводя пальцами по следам молний. – И они не поддались
регенерации. Весьма необычно для оборотня.
Я вздохнул, ощущая холод его прикосновений.
– Это после схватки с родичем Лианы, Элрриком. Он меня
капитально приложил парой молний, не зная, что я уже имел
«удовольствие» познать их «вкус» в детстве. Я тоже заметил, что они
не исчезли. И жутко чешутся! – признался я.
Элводир задумчиво потер подбородок. Его тонкие пальцы,
привычные к ювелирной работе, скользили по линиям шрамов с
осторожностью и вниманием.
– Ты второе существо на моей памяти, что выдержало
магическую атаку Бистрау. А ведь он был одним из лучших на нашем
курсе! При том, что электрической магией он тогда не владел. А вот
потенциал твоего нового организма впечатляет! Прибор буквально
зашкаливает от уровня магии крови. Почему же тогда шрамы остались?
Я думаю, что камень согласия может быть причиной. Он подавляет твою
связь с внутренним зверем, что может мешать и твоей регенерации.
Давай попробуем снять его.
Я кивнул, ощущая легкую тревогу на самой границе сознания.
Словно кто-то, кто находился за его пределами, отчаянно не хотел
этого. Элводир осторожно снял с моей шеи камень, и я мгновенно
ощутил, как всё стремительно начало изменяться. Внутри меня
нарастало странное ощущение, словно огромная сила рвалась наружу,
выталкивая меня из моего же тела. В мгновение ока сознание
раздвоилось, и я оказался одновременно на шатающемся табурете и
позади собственного тела, глядя на свою же спину как бы со
стороны.
Бугрящиеся шрамы, уродующие мой фасад, начали исчезать
прямо на глазах, постепенно рассасываясь и сглаживаясь. Я мог
видеть, как кожа медленно возвращалась в нормальное состояние, и
возникло двоякое ощущение: с одной стороны, облегчение, с другой –
страх от растущей силы. Внутренний волк ревел, требуя свободы, и я
чувствовал, как контроль ускользает из рук. Волна паники накрыла
стремительно, по спине прокатился ледяной холод. Я осознал, что
если уступлю зверю сейчас, то потеряю контроль над собой, возможно,
навсегда. Сердце колотилось в груди, как японские барабаны, а
дыхание сбилось.