– Зато мы с Катей подарили тебе два чудесных создания,
мам, – ответил вернувшийся Павел, поцеловав мать в щёку. – А брат
со своим характером так и останется бобылем, вот увидишь. Я обещаю,
как только докторскую защищу, возглавлю кафедру и брошу свою
кочевую жизнь.
– Паша, поезд уже через тридцать минут! – поторопила мужа
Екатерина и, присев перед сыном, обняла его, крепко прижав к груди.
– Присмотри тут за нашими девушками, Лёнечка! Ты на ближайшие
недели остаешься единственным мужчиной в доме.
– Хорошо, мамуль, присмотрю! – ответил мальчик, глаза
которого подозрительно заблестели.
Из открытого окна послышался настойчивый сигнал
старенького жигуленка.
– Вам пора. Дядя Коля за вами приехал.
– А ну-ка, все сели! – раздался властный голос Антонины
Михайловны. – На дорожку. Положено!
– Мам! Только давай без этих дурацких примет. Мы с Катей
ученые, как-никак! – возмутился Павел и, потрепав дочь по кудрявой
голове, повернулся к сыну. – Леонид! В моих инструментах не
копаться! Сестру к ним не подпускать! Бабушку слушаться!
Ясно?
– Так точно! – отрапортовал мальчик, шутливо вытянувшись в
струнку и приложив ладонь к виску.
Спустя несколько минут дети грустно смотрели в окно вслед
выезжающему из двора ржавому, коптящему прогретый августовским
солнцем воздух автомобилю, не догадываясь, что видят родителей в
последний раз. Сердце Антонины Михайловны, придерживающей на
подоконнике маленькую Лизочку, вдруг ни с того ни с сего ёкнуло, и
она неосознанно крепко прижала к себе внуков, словно стараясь
уберечь их от непонятного панического приступа. Или она сама
пыталась найти укрытие в тепле тел этих юных созданий, которых она
любила больше всего на свете. Хотя вслух она в этом бы не
призналась даже под пытками. Негоже истинной коммунистке эмоции на
людях проявлять!
***
На поезд Павел и Екатерина Быстрые едва не опоздали. И не
только из-за того, что Николаю понадобилось делать крюк через
соседние дворы по причине того, что дорогу перед ними перешла
женщина с пустым мусорным ведром. Паша всю дорогу до вокзала читал
брату лекцию о глупости суеверий, а тот вяло огрызался. Прилегающая
территория к вокзалу была вся заставлена машинами, и свободное
место они нашли только в самом дальнем углу у ржавого решетчатого
забора, где сквозь жирные трещины бугрящегося асфальта густо
прорастали молодые сливы. Рюкзаки из багажника ученые доставали уже
под объявление по громкоговорителю о прибытии их поезда на третий
путь. Пришлось бежать. Нумерация вагонов, по каким то загадочным
для всех российских граждан, начиналась с хвоста поезда, а это
значило, что третий вагон замер задолго до начала бетонированной
платформы. Так что в отходящий поезд пара запрыгивала практически
на ходу под ворчание помятой жизнью и тяготами профессии проводницы
неопределенного возраста и пожелания удачи от Николая, забросившего
в закрывающуюся дверь вагона рюкзак Екатерины.