– Дракон жив, пока цело его
сердце.
***
С этого дня бабка заставила внука
дважды в день утром и вечером касаться артефакта и кормила словно
на убой.
– Сосед Тихон заколол кабанчика.
Поди, купи у него окорок и кровяной колбасы, положи в погреб на
ледник, – велела она, сунув деньги в карман внука. – Смальца еще
возьми, жарить на нем. И в лавку зайди, купи гречки.
Парень удивился, но за мясом сходил.
Куда им столько? Да и дорого. Обычно они ели мясо раз в неделю, а
рыбу и того реже. Но старая ведьма сказала:
– Ты должен стать сильнее. И
злее.
Так и сказала, злее. Даниил еще
подумал, что злятся всегда на кого-то.
Козье молоко давала соседка, а яйца
были свои. Аппетит правда был зверский. Приходилось ежедневно
колоть дрова, чтобы сложить целую поленницу. Им еще осенью привезли
на самосвале бревна. Раньше эту работу за отдельную плату делал
сосед, а теперь приходилось Дане. Он пилил валежник, а потом
колол.
Все началось на другой день после
откровения. Бабка просто разбудила рано утром, на рассвете, задолго
до школы, дала напиться чаю и сунула в руки тяжеленный колун. В
первый раз парень стер руки до кровавых мозолей, но удивительно
быстро исцелился. К вечеру и следа не осталось, только ладони
огрубели.
И так каждый день.
Колоть дрова, таскать воду с
водокачки не только себе, как раньше, но и старой бабке Мироновне,
которая недавно потеряла сына и не могла себя обслужить. Работать
на последнем издыхании.
Бабка каждый день, когда он обливался
над тазом, щупала его бицепсы, неодобрительно цокала языком и
говорила:
– Правда тощий. В чем душа
держится…
Но поутру она снова, не жалея, совала
в руки проклятый колун.
Забот было столько, что Даня,
забившись в классе на заднюю парту, клевал носом и даже принес
домой в табеле пару двоек, за что по полной получил от бабки.
– В нашем роду нет и не было неучей!
– как молодая, гонялась за ним Полина Эдуардовна по двору, хлеща но
ляжкам хворостиной. – Ну-ка, садись учи!!! Будешь у меня двойки
носить, будешь?!
Куры с кудахтаньем разбегались прочь.
Даже боевой петух растерялся, взлетел на ограду и косил оттуда
взглядом на хозяев.
– Да там история! – ловко уклонялся
внук. – Ненавижу историю.
– Ах ты!
Бабка внезапно остановилась и сухо
рассмеялась.
– Да кто ее любит, эту историю, –
достав платочек из кармана передника и утерев слезящиеся от смеха
глаза, сказала она. – Если учесть,