Люди по большей части проходили мимо него. Кто-то останавливался
на мгновение, редкие бросали пару медяков и тихо фыркали. Так было
и сейчас. Тряхнув в очередной раз монетками в старой шапке,
попрошайка увидел пару тонких женских ног, остановившихся рядом с
ним.
Это была приятной внешности девушка в простой городской одежде.
Она держала над головой серый зонт, защищающий её от моросящего
дождика.
Девушка, на вид ей было едва ли даже восемнадцать, аккуратно
наклонилась над попрошайкой и накрыла его куполом зонта.
Тот лишь слегка приподнял голову.
— Господин, ужин готов. Вам пора возвращаться, — сказала девушка
и бросила в его шапку серебряную монету.
Вид ковыляющего по улицам застенного города калеки никого не
смущал уже давно. Таков уж был этот район.
Люди, что жили здесь, были самыми что ни на есть представителями
бедноты. Нищие, плохо одетые, перебивающиеся хлебом да водой. Это и
была изнанка любого города на континенте, его трущобы и его главный
бич. Преступность, болезни, смерти на каждом углу, — всё это было
ровно про такие районы.
Лекс шел не один, хотя и не очень любил принимать помощь в таких
простых вещах. Одной рукой он опирался на длинный деревянный
костыль, а вторую ему придерживала молодая девушка с зонтиком.
Она-то единственно и выделялась из окружающей грязи и разрухи,
выглядя опрятно и аккуратно даже в своей простой одежде.
Люди оборачивались на них и во внутреннем городе, видя как
молодая девушка ведёт сгорбленного инвалида. Здесь же внимания было
не меньше, хотя бы потому что за год к существованию этой
загадочной пары привыкли всё ещё не все.
Как было принято, появись в трущобах молодая и красивая девица?
Что бы с ней сделали в тот же день или через неделю в лучшем
случае?
Ответом были многие другие, от которых трущобы со временем
оставляли только неглубоко закопанные кости или что похуже. Работа
проституткой была не худшим выбором для таких, но это загадочным
образом миновало лишь одну эту девицу.
Прошагав мимо нестройно стоящих деревянных и каменных домиков,
двоица неспешно поднялась на крыльцо одного из них и исчезла
внутри.
***
Лекс выпрямился, стоило двери за его спиной ударить о хлипенький
железный замок.
Приятный запах горячего супа мгновенно ударил ему в нос. Чувство
что он дома, как бы ни казалась чуждой эта старая лачуга, неумолимо
подкралось к его сердцу.