Брат, вернувшись с занятий, застал её
в бреду.
***
Время от времени из небытия всплывали
лица: испуганная мама, помаргивающая зелёными искрами, бордовым
силуэтом - встревоженный брат, незнакомый доктор, с ровным гудящим
свечением вокруг головы, папочка...
Негромко жужжит в голове. Нет, это
голоса за дверью.
- Она спит, первый раз за всё время,
- взволнованно говорила мама кому-то.
- Скоро день рождения Лариски. -
Послышался грустный Янкин голос. - Она так хотела пойти...
Раздался мамин вздох.
День рождения? Уже? Сколько же она
провалялась в постели?
- Мам, - из сухого горла вырвался
лишь сиплый шёпот. Гелька откашлялась. Тут же дверь в комнату
приоткрылась, превратив щёлку света в золотистый квадрат.
- Детка? - мама быстро прошла к
кровати и включила ночник. Ангелина судорожно зажмурилась, потом
приоткрыла глаза. Ну, так и есть.
- Мам, ты золотая, - язык с трудом
ворочался во рту, - а искры из глаз - зелёные.
- Чш-ш-ш, - мама положила тёплую
ладонь ей на лоб, - спи, дорогая, завтра всё пройдёт.
- Угу, я хочу на день рождения к
Ларисе, - Геля отвернулась к стене.
В дверном проёме маячила, не
решающаяся зайти, Янка.
На следующее утро Ангелина проснулась
очень рано: часы на тумбочке показывали только начало шестого. На
стуле уютно мурлыкал Злыдень.
- Киска, - Гелька запустила руку в
тёплую кошачью шерсть. Кот вздрогнул, но замурчал сильнее. -
Киска...
Она схватилась за край кровати и с
трудом села в постели. Тапочек рядом с кроватью нащупать не
удалось, а заглядывать под кровать было выше её сил.
Прошлёпав босыми ногами до двери,
Ангелина схватилась за косяк, чтобы передохнуть. Затем,
пошатываясь, по стеночке, добралась до зеркала в ванной. Конечно,
зеркало было и в прихожей, и на дверце шкафа в её же комнате, но
она привыкла сверять своё самочувствие с внешним видом именно у
этого.
Гелька уже была уверена, что
загадочно, необъяснимо изменилась. Её кошмары в бреду намертво
связали чердак и "нечто", там обитающее, с неведомой магией,
превратившей обычные вещи и даже её близких в непонятные
электрические явления.
Девочке было тревожно и любопытно:
высветившиеся ей, скрытые свойства обычных предметов, словно
добавляли цельности той картине мира, которую позволяли
воспринимать обычные пять человеческих чувств.