И он не оглядываясь и не прощаясь,
вышел.
Фу... Ангелина с облегчением
выдохнула и подумала: "Ну, и тип! Можно подумать, он её в чём-то
подозревает - в краже государственных секретов, не иначе!
Обследование через две недели - как же! Она скорее ногу
сломает.
- Мой коллега настаивал на
госпитализации и полном обследовании, но я не вижу
необходимости.
Папа, до сих пор смирно сидевший на
стуле, обеспокоенно задвигался:
- Что-то не в порядке?
- Нет-нет, вот я вам выписываю
справочку, придёте ко мне на приём недельки через две. Ну, конечно,
- тут он взглянул на Гельку, - в случае каких-нибудь жалоб - добро
пожаловать! Но лучше, не болейте.
- Мозговая дисфункция, вызванная
заболеванием неизвестной этиологии! - с чувством прочитала
Ангелина, шествуя по больничному коридору. - Отпад!
Дома мама лишь поджала губы, прочитав
диагноз, который значился в справке. Брат, конечно, поупражнялся в
остроумии, окрестив её "заразой неизвестной этиологии с мозговой
дисфункцией, сдвинутой по фазе".
- Как это меня в больницу не упрятали
с таким диагнозом? - спросила Гелька, задумчиво поглаживая кота,
когда брат получил своё.
- Да ты что! Тут такое было! Родители
быстро скумекали, что врачи в твоей болячке ни бум-бум. Мама папу
за грудки, говорит: "неизвестно какие болезни" они "неизвестно как"
лечат! К тому же, никто не был уверен, не опасно ли тебя
перевозить. Тебе крупно повезло, что ты в их истериках участия не
принимала, только лежала и страдала.
Девочка поёжилась, но мысли её уже
приняли другое направление:
- Завтра я в школе настрадаюсь!
Дома как будто было всё, как прежде,
и всё не так. Мама была на нервах: ей не нравился диагноз, не
нравилась Гелькина бледность и блеск глаз, не нравилась эта
странная болезнь, которая неизвестно от чего началась и неизвестно,
чем аукнется.
А, если мама на нервах, то и всё не в
порядке. Гелька уже сейчас беспокоилась, удастся ли ей отвертеться
от грядущего обследования, учитывая мамины настроения.
***
В школу на следующий день Ангелина
шла с бьющимся сердцем. В классе её, конечно, сразу обступили
подруги, но кое-кто из одноклассников вообще не заметил её
появления; некоторые приветствовали чем-то вроде "давно мы тебя не
видели".
В целом, те же лица, та же атмосфера
зубрёжки, разгильдяйства, когда учитель не может организовать
класс, или паники, когда он водит пальцем по списку, выбирая себе
жертву, мигом настроили её на нужный лад. Только то, что спрашивали
её теперь чаще, а знала она меньше, напоминало о пропущенных днях.
Даже её новоприобретённые свойства как-то стушевались и ничуть ей
не докучали.