Просто сидеть возле окна – так, чтобы при желании это было видно
любому интересующемуся, быстро надоело, но деваться оказалось
некуда. Взять в руки пяльцы, к примеру, я даже не пыталась –
темно уже, да и смысл? Позориться, изображая то, чего не умеешь и
чему за пять минут точно не научишься? А потому и оставались мне
сейчас исключительно меланхоличные размышления с видом на закат. Но
грустить о собственной неясной участи и столь же смутном будущем
быстро надоело, гораздо интереснее оказалось принюхиваться к
запахам, поднимающимся от кухонь.
– Энья, – позвала я служанку, деловито разбиравшую содержимое
уже принесенных в покои седельных сумок с вещами. – Как думаешь,
это зайчатина?
– Похоже, – подошла та ближе, потянула носом воздух и тут же
выразительно поджала губы. – Но что-то, смотрю, не торопятся
здешние хозяева нас за стол звать? А?
– И правильно не торопятся, – отвернулась я от окна, пытаясь
хотя бы так бороться с искушением и разыгравшимся аппетитом. – Дают
нам возможность отдохнуть с дороги.
– Да? – как-то странно посмотрела она на меня, и я не
выдержала:
– Да. Но, знаешь, сходила бы ты туда, что ли? Намекнула этим
излишне заботливым людям, что отдых их дорогим гостям можно
как-нибудь и скрасить. К примеру, подносом с тем самым жарким из
зайца.
– В сметане, – мечтательно прижмурилась та, снова выразительно
поведя носом. – С луком и розмарином… Я мигом, госпожа Идета!
Дверь за ее спиной хлопнула даже раньше, чем та закончила
говорить, и по доскам пола в коридоре простучали, затихая, легкие
торопливые шаги. Странная, кстати, у них тут привычка – доски на
пол стелить. Неудобно же! Шумно и совсем не так надежно как камень.
Или хотя бы мозаика из плитки…
Но долго размышлять на эту тему не пришлось – деревянный настил
в коридоре снова заскрипел под чьими-то нетяжелыми шагами. Как
будто там только и дожидались, пока я останусь здесь совсем одна…
Или как раз дожидались?
Страха, на удивление, не было совсем, просто волосинки на
загривке поднялись дыбом от напряженного ожидания. А еще я вдруг
поймала себя на том, что с большим трудом удержалась и не подняла
верхнюю губу, оскалившись по-звериному. Но удержалась-таки. И
потому не сильно испугала пожилую служанку, несмело потянувшую на
себя входную дверь и заглянувшую в покой. Услышав ее, я сначала
невольно затаилась, боясь спугнуть долгожданную добычу, но быстро
сообразила, что смотреться это будет слишком странно, и негромко
спросила, оборачиваясь: