– Вот и отлично! Значит, сейчас будем праздновать победу.
Садись, говорю!
Ели из одной миски, по очереди зачерпывая оттуда рагу, больше
похожее на густой, потрясающе ароматный суп и подхватывая капли
щедрыми ломтями хлеба, добытыми все в тех же кухнях. Как и
зайчатина, он тоже казался нам сейчас необыкновенно вкусным.
И, разумеется, это было отнюдь не первый раз, когда мы с Эньей
делили одну трапезу на двоих, хотя, уверена, одобрили бы такое
далеко не все. Но к этой служанке в Ахельне всегда было особое
отношение: и у меня, и вообще – девчонка была дочерью Рены, моей
кормилицы. Нет, не моя молочная сестра – тот ее ребенок, что
родился, считай, одновременно со мной, оказался, к несчастью,
слишком слаб, чтобы выжить. Но три года спустя у нее появилась еще
одна дочка. Как раз когда я жила не в замке, а в их деревенском
доме, мигом начав воспринимать ту кем-то вроде младшей
сестрички.
Потом отец распорядился вернуть меня в крепость, а Энья осталась
дома, и снова увиделись мы всего пару лет назад, когда Рена
отправила подросшую дочь в Ахельну – помогать, чем получится, и
учиться уму-разуму. Ну и ясно, что для меня оказалось невозможно
остаться в стороне, особенно от последнего.
– А неплохо у них тут кухарки свое дело знают, – утолив первый
голод, я стала работать ложкой не так азартно, отвлекаясь теперь и
на разговоры.
– Уж точно получше наших, – со знанием дела кивнула та. – Еще бы
аппетит тут некоторые не портили.
– Ты про фаолад? – поняв, что Энья тоже наелась, а потому
избежать разговора не выйдет, я смирилась. – Того, что из комнаты
сейчас выставили?
– А то о ком же? Жуть какой, правда?
– Так это он тебя больше всех пугает, что ли?
– Ага. Вот прям как зыркнет – аж душа в пятки уходит. – И вдруг
добавила совершенно ни с того, ни с сего: – Краси-ивый…
Я едва не поперхнулась тем рагу, что как раз собиралась доесть –
только ложку в рот сунула! Особенно когда вспомнила его
высокомерное: «Я – сарин». Хотя, с другой стороны… Мужик и вправду
хорош, чего лукавить? Высоченный, как почти все фаолад, поджарый,
плечистый. И лицо чистое, без единого шрама – это при том, что уже
явно не юнец. Светлая, без малейшего загара, кожа, темные пряди,
зеленые чуть в желтизну глаза… Хорош, да. Вот только не к той
красоте девчонка приглядывается, ох не к той… Там ей ни единой
ночки не светит, не говоря уж о том, что такой участи для Эньи и
враги не пожелают.