– Письмо в книге. – Служанка с готовностью приподняла переплет
книги, под которым прятался кусок пергамента гораздо светлее
потемневших от времени страниц. – И я пойду уже, с позволения
княгини. А то как бы и правда не заметил кто, что я тут
задержалась.
– А ответ тебе не нужен? Вдруг я так и не надумаю к ней
идти?
– Моя госпожа все равно будет вас ждать. До самого рассвета.
И выскользнула за дверь, вряд ли услышав, как я пробормотала ей
вслед:
– Удачно, что поменять эти свои планы ей в любом случае будет не
так-то просто.
Вытащив из книги сложенный листок, я быстро пробежала строчки
глазами, опасаясь, что из спальни вот-вот может выйти Аодал –
помешает еще. Но тот отчего-то не сильно торопился, дав мне
спокойно прочитать все до конца:
«Княгиня, я бы очень хотела иметь возможность поговорить с вами
и многое объяснить. Уверена, вы, как и я, тоже не вполне понимаете,
что сейчас происходит вокруг, и наша беседа оказалась бы весьма
полезной обеим. Надеюсь, вы не откажете в этой маленькой просьбе
несчастной, оказавшейся практически на положении узницы.»
Ну да, примерно как я и ожидала – ни о чем конкретно, но в то же
время крайне многозначительно. Хотя с другой стороны – не совсем же
она глупая, доверять это самое «конкретно» бумаге, да еще и будучи
в том положении, в котором оказалась… Ладно, пообщаемся –
разберемся. Наверное. Сейчас меня гораздо больше начал беспокоить
господин фаолад, застрявший в спальне, хотя давно уже должен был
услышать – посетитель ушел.
Нет, ну какого черта он там возится!
Я подхватила том, оказавшийся и вправду страшно тяжелым, и
шагнула в дверь:
– Господин Аодал, у меня к вам разговор…
Что произошло в следующую секунду, я поняла не сразу. Просто
книга вдруг полетела у меня из рук на пол, а сама я – на
постель.
– Разговор, значит? – тяжесть мужского тела придавила сверху, а
его губы оказались совсем рядом с моими. – Ну, в спальне, так в
спальне. И правда, получше других место… Спасибо, что позвала,
княжна…
Реакция у мужика оказалась что надо, только это нас и спасло –
его от смерти, меня от убийства. Кувыркнулся с постели, загремев
костями, он так, что я аж в себя пришла, хотя бешенством накрыло
меня знатно – ногти… вернее, уже когти, едва не вонзились ему в
глаза, но Аодал все же успел отпрянуть, услышав мой рык. Настоящий,
звериный, шедший из такой глубины, что у человека просто не бывает.
Замерла я, похоже, на волос от обращения, удержавшись на самом краю
непонятно как и непонятно чем. Вот только никакого такого
предвкушения, о котором говорил муж, и близко не случилось.
Никакого ожидания чуда. Одно лишь желание убивать, совладать с
которым удалось с огромным трудом.