Интересно, в чем вина этих людей? Того же дяди моего… Какой грех на нем? Он убил человека? Но убил уже после того, как был осужден. Если его поймают – убьют. Кто его убьет? Эх, сейчас человека убить легче, чем курице голову свернуть…
Его рабочий день начинался по ночам. Обычно, ближе к утру, сдав дежурство, Он спешит домой. Днем, большей частью, спит, иногда выходит на поселок, на базар, в магазин. На улицах и дорогах людей бывало мало. Число их как будто уменьшалось день ото дня. В последнее время люди словно прятались где-то, старались не попадаться никому на глаза. Что случилось с людьми? Чего хотели они друг от друга?..
Он стал внимательно, будто в первый раз, рассматривать ружье на коленях, крепко сжимая холодное дуло. Ружье чем-то напомнило Ему холодную змею – Он содрогнулся…. На лбу проступил холодный пот. Показалось, что сейчас кто-то откроет вдруг тяжелую дубовую дверь, войдет в комнату, выхватит из рук Его ружье, направит дуло Ему же в глаз и, нажав на курок, откроет огонь. Он крепко прижал к груди приклад… Никто не сможет забрать у Него двустволку! Никто!.. Это ружье дал Ему Адилов. К тому же, получая оружие, Он большими буквами записал в толстой черной тетради: «Получил». И подписался внизу. Ствол ружья был коротким, приклад большим, вес тяжелым. При выстреле раздавался глухой звук: «Гюп-п-п…»
Да, так почему же давят и убивают этих людей, точно муравьев? Кто их убивает? Он сам – не один ли из тех, кто убивает? Он сам? Ведь Ему говорят «убивай», и Он убивает. А чтобы не заставлять людей долго мучиться, Он, к тому же, открывает все новые и новые методы: иногда одним лишь выстрелом кладет конец страданиям их. Это есть то добро, что Он может для них сделать. У Него нет терпения наблюдать за муками тех, кто, хрипя, падает на землю и извивается там, точно змея. И что Ему делать? Ему приказывают «убивай!» – И Он убивает. Видимо, иногда людям нужно и смерть тоже дарить, как жизнь. Смерть кладет конец всем мучениям, уводя их в тихий спокойный мир…
Это случилось какое-то время назад. В ту ночь Он провожал четвертого или пятого человека, чтобы положить конец мукам и борьбе очередного несчастного с этим миром. Это был худой, высохший, как чучело, человек средних лет. Волоча ноги, человек шел перед ним к своей неизвестной могиле. Остановившись на полпути, заключенный обернулся. Его друзья тотчас схватились за винтовки! Сам же Он непроизвольно сделал им знак рукой успокоиться. Человек-чучело-заключенный, обращаясь к ним, спросил, куда его ведут. Голос заключенного был удивительно полон жизни. Потом человек-чучело-заключенный все тем же очень живым голосом заявил, что ни в чем не виновен, и его не смогли заставить признать какую-либо вину. Он и Его друзья молча продолжили путь. Заключенный тоже пошел, едва волоча ноги. Они ничего ему не ответили. А что они могли сказать? Какое им дело до того, виноват он или нет? И потом, почему они должны отчитываться перед этим чучелом-заключенным? С какой стати? Замедлив шаг и обращаясь к Нему одному, заключенный спросил вдруг, – будь ты на моем месте, что делал бы в эти минуты, о чем думал бы? Вначале Он рассмеялся. Прикрикнул на заключенного – шире шаг, а не то… Что «а не то»? Застрелю тебя? Так и так скоро расстреляет.