Да, я всё говорю «бывшая страна», «построссияне», людям из вашего настоящего требуется некоторое пояснение и на эту тему. Дело в том, что мы сейчас живём в недогосударстве, которое ещё не определилось со своими статусом и устройством. Вот и называемся условно ПострОссией. За эти пару сотен лет – между вашими и нашими временами – вообще столько всего было. Но главные катастрофы произошли в последние для нас тут почти сто лет. Первая мировая ядерная война, в которой до сих пор неясно, кто победил; местная антидемократическая или патриотическая (как угодно) революция; десять лет гражданско-религиозной войны якобы мирных мусульман с радикально настроенными христианами. Гуманитарная катастрофа, миллионные жертвы, крах экономики, культуры… и вот мы с Торгашом здесь – в нашем новом убежище и одновременно явочной квартире для словофилов, ждём покупателей, смотрим через окно на руины и эту страшно красивую ядерную осень…
Подождите-ка… Торгаш поворачивает ко мне голову, сейчас как проумкает ещё что-нибудь… Нет, глаза закрыты – спит. Поёжился. Спит. С ним такое бывает. Сначала думает свои тяжёлые (говорю без иронии) думы, потом, видимо, в этих размышлениях и засыпает. А я спать не хочу. И виртуалить больше не хочу. Я мог бы объяснить вам, как и почему подключаюсь к вашему сознанию, однако и сам толком не понимаю, как и зачем это происходит. Может, как-нибудь со временем буду что-то понимать и объяснять вам.
Пожалуй, продолжу разбирать наш архив. Каким чудом мы перевезли сюда весь наш товар, оставшись незамеченными, не понимаю, видимо, действительно, каким-то чудом. Так что пока отключаюсь, но ещё вернусь, будьте начеку.
Противный звук снова пронзает вашу голову, но мозг ваш опять не взрывается. Звук быстро исчезает, не оставляя после себя ни голоса, ни тихого межвременного, как вы теперь понимаете, радиошума.
В вашей голове снова совершенно неожиданно раздаётся противный звук. Звук практически тут же исчезает, остаются уже знакомые вам таинственный радиошум и голос.
У нас тут вечер. Девятый час. Торгаш всё спит на подоконнике, а я, как и планировал, потихоньку разбираю оставшийся товар, он же архив. Архив наш остаётся довольно большим, всё потому, что слова сегодня плохо разбирают. Постграждан можно понять – товар запрещённый, дорогой, да и тех, кто умеет читать, всё меньше и меньше, даже притом, что лучевая болезнь нынче всё равно, что насморк – так же не смертельна. Люди сегодня чаще мрут от нервного истощения – воображатель воображателем, но работает-то он на психической энергии своего хозяина. Кстати, вы, наверное, недоумеваете, зачем нам вообще деньги, если всё можно вообразить. А затем, чтобы приобрести и грамотно вшить себе «грушу» нового поколения – с более высоким разрешением. Ну и, конечно, для того, чтобы иметь возможность вливать себе через гастростростому питательный раствор покачественнее да пополезнее. Впрочем, более продуманные постграждане копят деньги на будущее, в котором, как они думают, будет какая-то вменяемая экономическая система и реальные перспективы на реальную жизнь, а то и на Возрождение – начало новой постъядерной эпохи в истории человечества и страны.