Лис подтолкнула его к выходу.
– Вовсе нет. – Загадочно сказала она. – Если бы ты не отзывался так небрежно по поводу логики, то сообразил бы.
Она сама что-то сообразила и кивнула.
– Даже ты сообразил бы.
Ради любви к комфорту, видимо, связанной с жидковатостью поколения, вышли из Гостиной сразу в городке, но осторожность всё же не утратили. На покатой улице, упирающейся внизу в причал, а наверху в осыпающуюся каменоломню, на одном из позвонков этого городского хребта, державшего улицы и переулки, многоэтажки и особняки, возле крестовины Лис вышла из мгновенно заросшего за нею Внемира. Сзади раздался протестующий вопль.
– Шуточки. – Молвил Джонатан, продравшийся следом.
Стряхнув с плеча широкого непротивную слизь внутреннего вещества из отсутствующего пространства, он – в который раз за сегодня – посмотрел на свою спутницу с упрёком.
Лис и не подумала оправдаться, хоть пожатием плеча.
Джонатан подождал, засмотрелся и споткнулся. Сквозь асфальт загорелась самая настоящая звёздочка. Джонатан не удивился – мало ли какие физические законы там, где ослабевает действие Клетки. Но когда он шагнул, звезда погасла – оказывается, к асфальту прилепилась этикетка от апельсина. Ну, это надолго. Такие штучки и ливень не смывает и бывает держатся они годами.
Они поднялись по улице, выбрав лестницу, а не проезжую часть, по которой смело шли бюргеры и бюргерши. Машины накануне сезона не главные персонажи.
Приезжие всегда жаловались, когда им случалось испытать на себе неуловимое стремление города к невидимой вершине. В общем, и горы-то, обрывавшие декорацию с запада, здесь невысокие, плоские. Холмы формировались под покровительством Гиганта – их пятиугольное устройство отполировано излучением этой планеты, но сами они размерами не подавляли, отнюдь.
Твердь по окоёму бухты, о которой так любезно рассказала Лис невежде Джонатану, приподнималась на внутреннем рычаге. Схема улиц повторяла глубоко залегающую схему магнитных меридианов. Лис, подтверждая ощущения короля, заметила:
– Это на самом верху.
– Я уж понял. – Джонатан подавил неровное дыхание и старался говорить, как можно непринуждённее.
Да, лёгкие и позвоночники джентри могли бы себе сделать из материала помодерновей. Но сетовать на предков дурной тон, это только писателям дозволительно. Он скосился на Лис. Она на его придирчивый взгляд двигалась уж очень легко. Ветка скользнула по её лицу и тут же виновато отстранилась. Джонатан укорил спутницу королевским покачиванием головы. Но Лис и не подумала оправдываться. И в самом деле, кто тут обратит внимание. Лестницы впереди, как на заказ, опустели. Тут же Джонатан почувствовал прикосновение – и провёл пальцем по щеке.