Планета в клетке - страница 97

Шрифт
Интервал


Тут страж, идучи, задал ещё вопрос, и расследование, не прекращаясь ни на мгновение, проследовало с ним к участку.

Отец ребёнка, остановившийся в тени высоких чёрных деревьев, похожих на часовые стрелки, ждал, когда площадь опустеет. Тогда он оглянулся и направился в совсем другом направлении, к выходу с площади, которую сторожил памятник, изображавший коренастого господинчика с острой бородкой, объективно противного и неуместно задиристого с виду, хотя был он каменный.

Господинчик держался одной рукой за лацкан сюртучка, другою указывал на что-то перед собою. Каменные глаза его проехались над проходящим, но видел ли что-нибудь каменный господинчик или же просто созерцал, неизвестно никому. Скорее всего, просто созерцал. Ну, да.

Этот каменный был весьма примечательной фигурой до того, как окаменел. Был он в те поры как раз напротив очень вертлявым и, ну как это, юрким господинчиком. Даже ходили в своё время – вернее, в присвоенное им время – слухи насчёт принадлежности его к совершенно иному роду-племени. Собственно, намекали именно на тех, кто сегодня утром совершил дерзкое дело в этом мрачном вокзальном зале. Или, по крайней мере, не водил ли он, часом, приятельство с этими опасными господами?

Но высокая черноголовая фигура, шедшая торопливо и явно с целью, была им пропущена невозбранно.


В этот самый момент, но совсем в другое время, никем не присвоенное, Джонатан стоял на берегу пруда, в котором сквозь выглаженную полным безветрием воду, выглядывала серая прудовая уточка.

Она высовывалась из воды, снова пряталась, как под одеяло, и вела себя так, будто делала важное и нужное дело. Так и было, конечно. Но вот делала она его только ли для себя, вопрос.

Всякий раз в густой листве единственного дерева вспыхивал огонёк – выглядывала белка. Ритуал повторялся, будто в зеркало с двух сторон вглядывались обитатели двух миров.

Джонатан смотрел на их ужимки и вдруг зарычал-рассмеялся. Его посетило воспоминание без спросу, как водится за этими, страха не ведающими, представителями неведомого народа.

Джонатан в детстве показывал своей грозной огромной и прекрасной бабке крошечную резиновую белочку из-под края стола, где помещалась тарелка с нелюбимым его величеством, государем-наследником рассольником.

Почему-то этот перформанс оказывал на его опасную визави неописуемое впечатление – разве что летописец тьмы, личность легендарная, да и существующая ли на самом деле, смог бы описать… да, может быть, тот бы смог.