Джек лег на пол и закрыл глаза, стараясь игнорировать девичий шепот.
Ночи для него всегда были особенно долгими.
***
У каждого человека утро начинается с определенного ритуала.
Джон Маркус просыпался в семь после третьего будильника, чтобы успеть приехать на работу к восьми. Он наспех умывался, одевался и выбегал из дома, чтобы успеть застать того уличного продавца кофе. Возможно, если повезет, у него останется и пара пончиков, а безлюдный в столь раннее время офис позволит подлить в кофе джину из фляжки. Этот стакан надо было выпить ровно до первого звонка пейджера. Это был первый вызов, первое утреннее убийство, на которое детектив уже не мог выехать, зная, что в крови нет ни капли алкоголя.
Однако сегодня день обещал быть «неофисным». Джон забрал свою машину со стоянки и направился к магазину убитой. Было стыдно признаваться, но подозреваемых у него не было. Старушка жила одна, дети погибли, не оставив внуков. Общалась Форте лишь с «товарищами по бизнесу». С этого и стоило начать.
Маркус остановил машину, отпил из стакана кофе и, вздохнув, осмотрел улицу. Магазинчиков было порядка десяти с одной стороны и столько же – с другой. Открывались они все практически в одно и то же время, и построены были одинаково. Джон сделал еще глоток из стакана и покосился на бардачок, где зеркало из книжного магазина. Криминалистам удалось выяснить лишь то, что оно было изготовлено на том же заводе, что и осколок, изъятый из тела Элен. К сожалению, это мало о чем говорило, – партия составляла порядка трех тысяч, и встретить такое зеркало было можно практически в каждом доме.
Выходя из машины, Джон думал о том, что дело в итоге попадет в папку нераскрытых. Начать он решил с магазинов, стоящих по соседству с цветочным. На том, что стоял по правую руку, красовалась яркач вывеска, обрамленная горящей гирляндой.
«Свет!» – звучало через чур грандиозно для магазина безделушек.
Джон открыл дверь и вошел, тревожа своим визитом связку колокольчиков, висящих над дверью. На их звон тут же, как из ниоткуда, появился продавец, – мужчина средних лет с внушительным животом, который буквально свисал поверх ремня его брюк и ни капли не уменьшался в размерах от того, что его хозяин надел рубашку в вертикальную полоску. Он нервно провел рукой по редеющим, черным, без намека на седину волосам и улыбнулся гостю во все тридцать два зуба.