Вообще, странный он был, старик тот. Ну, все говорят, что старик. Да и на вид ему – столько люди вообще не живут. Но вот глаза – на всю жизнь запомню! Особенные какие-то были глаза у него. Молодые, сильные. Типа как у той женщины, из-за которой я в эту долбаную Москву подался. И когда Крыса в него выстрелил, что-то с глазами теми случилось. Словно они умерли раньше старика. Непонятно. Не люблю я непонятного!..
Хотя вся моя ситуация сейчас непонятная. Сбегу или не выйдет? Фиг его знает…
Макс – ту суку, что меня пристрелить хотел, Максимом зовут, оказывается, – так вот, Макс меня сразу невзлюбил. Лыбится, разговаривает весело так, и всё такое. А в глазах его – смерть. Моя. Хуже убитого Гусёнка, честное слово!
Когда до моей норы добрались, он как раз первым туда нырнул. И сразу же следом за ним Гнусь и ещё двое из команды. А потом уже я – моя ж нора и всё такое!..
И вот что меня сразу насторожило. Все моё барахло перетряхивают, кроме Макса. Он стоит в сторонке, улыбается и на все замечания – что, мол, и ему бы поискать неплохо – только кивает. И на одном месте торчит как приклеенный. Прямо возле ящика, которым я вместо стола пользовался. А потом он быстренько так оглянулся, на ящик этот посмотрел и – прямо задницей своей на него! Присел типа отдохнуть.
Я глазами хлопаю, не въезжаю ни фига. А потом до меня дошло, что там у меня, может быть, обойма запасная лежала или ещё чего. А этот гад решил прикарманить чужое добро. И всё такое.
Но тут же вспоминаю, что не может у меня на столе ничего такого быть. Потому как запасными обоймами я не избалованный человек. Только книга на столе лежала, кажется. Ну, та самая, от руки написанная…
…которую, кстати, я из берлоги долбаного летописца-то и забрал…
Бли-и-ин!!!
Меня как кипятком ошпарило!
Не, нормально, да?!
Может быть, они как раз этот блокнот и ищут. Мало ли что он не в трубочку свёрнутый? Может, из-за него всех наших и перебили. Может, из-за этой вот хреновины и меня убить могут. А этот гад прямо на неё – задницей своей! Нормально, да? Типа чтобы не видел никто! Сука!..
Я спокойно так подхожу к Максу. А он мне улыбается, улыбочка такая вся из себя радостная, искренняя. А я ему:
– Привстань-ка на секундочку.
– Зачем это?! – очень так похоже удивляется Макс.
– Привстань, привстань, – говорю, – о тебе же забочусь. А то как бы ты на летописях этих задницу себе не отсидел…