Что я чувствую? То же, наверное, что и во время обычного крещения. Здесь нет меня, точнее есть, но только видимо. Есть руки, которые будут помазывать и кропить, будет звучать голос, будут слышны молитвы. Но все самое главное совершает Господь.
Под нервно пищащие звуки всякой техники, среди которой почти не видно малыша, в свои силы как-то совсем не верится, зато очень чувствуется поддержка Того, Кто полюбил этого младенца задолго до его появления в этих стенах.
Того, Кто тихо просил не бояться и верить в самый тяжелый страшный миг жизни. И в момент произнесения самих слов: «Крещается раб Божий…..» как-то совсем по-детски хочется верить, что вот все пройдет, все управится, и маму с малышом внизу ждет комната выписки, видеокамеры, фотоаппараты, цветы…. и самые-самые главные люди.
Пока же я собираю крестильный ящик, закрываю требник и выхожу из бокса. С надеждой. И просьбой уже к самому малышу побороться, побороться, потому что мы уже победили.
Я не веду счет крещениям там. Наверное, надо. А как-то не получается. После крещения я даже иногда не замечаю того, как автоматически одеваюсь и ухожу. Даже не замечаю совершенно никчемную здесь, рядом с роддомом, напротив через дорогу табачную фабрику. Которая периодически очень даже пахнет.
Помню маленького Диму… Его родственники из Подмосковья нашли меня через общих знакомых в Саратове поздно ночью, мама днем приехала на обследование, а выяснилось, что нужна срочная и сложная операция уже сейчас. Родился очень слабым, раньше срока. Наверное, впервые наши врачи не стали скрывать, что все совсем серьезно. Поэтому разрешили мне приехать уже после 23.00.
В счастливое утро, как выяснилось, почти никто из них не верил. Я едва не бежал по пустым коридорам, было темно и как-то неприятно, к тому же в роддом, несмотря на разрешение отовсюду, пустили почему-то не сразу. Судорожно облачился, прочитал краткую молитву на освящение воды и Таинство совершилось. А потом долго молчал, смотря в темноту за окно. Работали аппараты, что-то пищало, то быстрее, то медленнее. Уходя, я позвонил Диминой маме, мы перекинулись парой фраз. Ночь продолжалась.