– Да о своём, вам не интересном, – про-бурчал Адам.
Немного посидев в тишине, старик, закрыв газету, повернулся к Адаму.
– У вас вид не очень, – сказал старик.
– Вас это беспокоит?, – спросил Адам.
– Не думайте о плохом, – ответил старик.
Прошло ещё немного времени в тишине.
– Отдыхаете?, – спросил старик.
– Как бы да! А вы?
– Апостолов Пётр Петрович, – представился старик, – обращайтесь просто Петрович. Раньше я был аграрием, сейчас философствую на досуге.
– Адам. Приятно познакомиться. И как вам, Петрович, быть агро-философом?, – с иронией спросил Адам.
– Если честно, весело, – с улыбкой ответил философ-аграрий, – Мне уже за девяносто, но всё равно, всё интересно.
Адаму стал интересен собеседник. «Это лучше чем общаться с самим собой, а ещё хуже с рыбаками-охотниками», – подумалось ему. Он хотел задать массу вопросов, но Адам был не до конца уверен, хочется ли ему этого по-настоящему.
Закрыв газету, философ-аграрий, в размышлении, устремил взгляд на гуляющих перед ним молодых мамаш с детьми. В этом взгляде не было ни радости, ни грусти. Глаза старика слезились от прочтения газеты. Читал он без очков, не смотря на свой возраст. Хорошее зрение в таком возрасте прибавляет радость и завистников одногодок, особенно среди «бабушек», ибо «дедушки» редко доживают до такого возраста.
Философ-аграрий неожиданно спросил Адама:
– А вам нравиться так жить, как вы живёте?
Вопрос по началу обескуражил «весёлого» Адама.
– Как бы не совсем, – ответил он и дополнил следующей речью, – Не об этом я мечтал, не об этом, я думал, но моё мнение лишь бы конец моей жизни был хорошим, и хоть кто-нибудь вспомнил лучшие мои деяния. А вот этим я похвастаться увы не могу. А в принципе хрен со всем этим. Как есть, так оно и будет. Я думаю, что мне о себе думать уже поздно. Да и кому это интересно.
– Вы не позитивно как-то о себе размышляете, – печально сказал Петрович.
– Может это маска и притворство?, – Адам усмехнулся, – Да и не интересно размышлять о своей жизни, если толком её не знаешь.
– Но если вам интересно задать вопрос, не стесняйтесь.
– Меньше чем за пять не отдам, -сказал «кривой» торговец.
– Может всё таки за три?, – спросил молодой человек в очках.
Блошиный рынок кипел. Шум стоял гулкий, отражаясь в ближайших улочках баритонным эхом.
Молодой человек в очках, проходивший скорее всего на студента, добрых два часа торговался с «кривым» торговцем. И торговаться было за что.