– Будешь еще бодаться, как баран на новые ворота?
Тема немного расслабляется и старается съехидничать:
– На новые ворота баран смотрит, а не бодается.
– Двасать две минуты, – вдруг выкрикивает афророссиянин и подкрепляет свой возглас легким, но довольно обидным пинком под зад, сразу после хватая Тему за рукав и увлекая за собой.
Поневоле Тема делает шаг следом и вся компания («гоп-компания» мрачновато поправляет он сам себя) быстро выдвигается куда-то наружу из этого злосчастного двора.
По пути бугай-дзюдоист деликатно, но очень крепко придерживает Тему под локоток. Сзади буравят спину глаза двух его спутников – чернокожего балагура-культуриста и белобрысого азиата.
Они кружат дворами. Редкие прохожие отводят взгляды и деликатно жмутся к стенам, пропуская странную компанию.
Кажется, что сейчас они выйдут на улицу и Тему посадят в автомобиль. А потом его бренное тело найдут где-нибудь в песчаном карьере под Люберцами с кляпом во рту и паяльником в заднице. То, что помощи ждать неоткуда, понятно стало сразу. Никто из граждан не спросит: «Что происходит, куда вы ведете этого приличного молодого человека?», никто не позвонит в полицию, никто даже не попытается отбить его.
Вот так люди и пропадают средь бела дня с оживленной городской улицы. Тихо, буднично, незаметно. Никто не обратит внимания. Никто не вспомнит. Отведет взгляд и сам себе внушит, что ничего не происходит. А если вдруг потом, во время организованных поисков пропавшего и вспомнит что-то, то предпочтет промолчать, чтобы самому не переживать заново это гаденькое чувство собственной ничтожности. Не рассказывать никому ценную информацию, дабы не признаться мимоходом в своей маленькой трусости.
«Врет, как очевидец», – любят говорить журналисты и следователи. В реальной жизни все гораздо хуже – очевидцы предпочтут не говорить вообще ничего. Кому хочется прослыть малодушным трусливым обывателем, косвенно поспособствовавшим пропаже человека, своим равнодушным бездействием допустившим его мучительную смерть?
Самое противное, что Тема сам ощущает страх. Подгибаются ноги, немеют колени. Ему бы улучить момент, да вновь вырваться и броситься наутек, но тело парализовано. И это самое отвратительное – осознавать, как разум порой до обидного эффективно подавляет тело.
– Живешь-то где?