Однозначно, я готов. Кирилл, надеюсь, тоже.
В принципе, мы не просто так предаемся алкогольным радостям, давая волю маленьким слабостям, да еще посреди рабочей недели.
Тема, которую мы оба внутренне жаждем обсудить, слишком, я бы сказал, щекотливая. Ну как на трезвую голову нормальный взрослый человек будет на полном серьезе рассуждать о других мирах и всяких там мифических персонажах, особенно с учетом того, что в некотором смысле в число таких персонажей входит и сам Кирилл, хотя бы и в лице списанного с него один в один героя написанной повести?
С другой стороны, совсем уж падать в пучину радостей алкогольных наслаждений тоже нельзя – мы утратим способность рассуждать логически и, несмотря на намек Сергея, что, мол, все время мира у нас в запасе, этот вечер проведем совсем не так, как хотим этого сами. Украв тем самым у этого всего времени мира целый сегодняшний вечер, что иногда может оказаться непозволительно большой потерей.
Баланс нужен во всем. Хорош он и при неумеренных возлияниях.
И вот наконец-то мы начинаем балансировать.
Точнее, я начинаю. Кирилл упивается приятным вечером и, кажется, виду не подает, что немного озадачен состоявшимся уже разговором.
– Итак, Кирюха, что мы имеем? Я про тебя повесть писал? Писал. Ты ни фига не запомнил почему-то? Не запомнил.
– Андрю, ну я понимаю, что это обидно тебе, как автору, но я же тебе сказал…
– Да погоди ты. Дело-то не в уязвленном самолюбии начинающего графомана. Я же сам тогда жил как в тумане, писал ту повесть словно какую-то неожиданно яркую жизнь проживаю. А потом вдруг и сам почти забыл ее. Короткой очень та вспышка оказалась. Пятнадцать лет прошло, Кирюха, да больше даже.
Синхронным движением отхлебываем оба.
– Да, так вот. Я написал и сразу дальше как будто уехал. Все пытался периодически к теме вернуться, подумать над продолжением, но словно отрубило. Словно и не я все это писал.
Даже сквозь легкое головокружение и ощущение уходящей реальности, отчетливо чувствую, как голос Кирилла заполняет все смысловое пространство, ставя четкую точку в начинающихся пьяных скитаниях моего разума по лабиринтам ассоциаций, перемешанных с зыбкими воспоминаниями:
– Но писал ты?
– Да. Я писал.
Мне кажется, или на кухне как-то стихло и Аленку уже минут пять не слышно вообще?
Впрочем, сейчас мне уже трудно сконцентрироваться на нескольких вещах одновременно и я, осознанным усилием воли, возвращаюсь к главной нити обсуждения.