Продавцом оказался молодой парень с тонкими цепкими руками. Он выставлял на прилавок двухкилограммовый пакет муки, и было заметно, что его жилистые руки привыкли работать с чем-то потяжелее. «Подсадной какой-то», – подумал я.
Женщина суетливо упаковывала покупки. Продавец перевёл взгляд на меня, и взгляд его был долгий, будто он сразу ждал признания.
Женщина мяла сумку, как тесто.
– Бутылку воды мне, – сказал я, и пока он выставлял её на прилавок, спросил. – Там на перекрёстке знак «Въезд запрещён». Не знаете, проеду я туда?
Наступила тишина. Шуршал пакет.
Наконец, парень ответил:
– Ничего там интересного.
– В смысле?
– В смысле, не надо туда ездить. Зачем тебе туда?
– По карте вроде короче получается.
– Не короче.
Голос его прозвенел резко, и так же резко упала сдача на металлическое блюдце.
Женщина, словно предчувствуя ссору, тихо заговорила:
– Ты не спрашивай. Тут посёлок режимный. Тут таких вещей не скажут. Тупик там. Туда тебе незачем.
– Спасибо, – я забрал воду и сковырнул с тарелки упрямую сдачу.
На обратном пути я остановился на перекрёстке перед железнодорожным переездом. Старый знак «кирпич» негромко звенел на ветру. Проезд за ним, изгибаясь, уходил вглубь неопрятного, будто взбитого блендером леса, который почти смыкался и отбрасывал густые тени на ровном асфальте. Свежая разметка выдавала, что у дороги был надёжный хозяин.
В редакцию я вернулся совершенно разбитый.
* * *
История посёлка Филино напоминала взросление человека. Был в ней период казачьей юности с первой половины XVIII века и до середины XIX, о котором не осталось почти ничего. Казаки построили укрепрайон, а во время войны 1812 года как-то особенно себя проявили, за что получили право переименовать село в Гродно.
Но посёлок предпочёл забыть о разгульной юности. От неё остались лишь мрачные отпечатки фотографий конца XIX века, когда казаки покидали насиженное место. С телеги глядели хмурые дети. Нарядный воин с лицом строгим и напряжённым позировал на лошади. Подросток в военной форме взобрался на верх крыльца, пока его семья стаскивала вещи к телеге. Тёмные лица растворялись в кислоте старых фотографий и походили на случайный дефект плёнки.
Гродно-Филино пришло в упадок: отток казаков обескровил его. В современном Филино от того времени остались лишь остовы каменных стен.