Он снял джинсовую куртку и накинул ей на плечи:
– Ты сюда приехала с чемоданом? Со своими вещами?
– Д-да. Она заикалась. – Их, правда, обыскали и рассовали по пакетам, условие эк… эксперимента…
– А меня привезли без сознания… – он хотел сказать «в памперсе», но прикусил язык. – Все вещи новые, с этикетками. Ничего своего. Никаких документов… Теперь ты понимаешь, почему я готов поверить, что наши пупсы – не программа, а…
Он всмотрелся в ее лицо и осекся:
– А, ладно, это не важно. Не переживай. Тебя вся эта муть… наверное… не касается.
– Я узнала о к-конкурсе от своего препода по китайскому. Написала заявку. Ее рассмотрели. Тесты проходили на базе МГУ. Там не было мистических д-дядюшек. Там никто никому не угрожал.
– Не волнуйся. В самом страшном случае – ну не получишь своего гранта.
– Песец, – сказала Элли. – Я уже не хочу гранта, я тупо хочу домой.
– Фигня. Ты же боец. Как это ты не хочешь гранта? Все будет нормально.
Он сел рядом и обнял ее за плечи, пытаясь согреть.
– А ты девственник, – обморочным голосом сказала Элли.
– Почему ты так решила?!
– Видно же, – она всхлипнула и поцеловала его в губы. На секунду Денис забыл обо всем: о дяде Роберте, программе «Луч», о том, что Элли старше его на три года…
А потом стало очень больно. Губы, разбитые, будто лопнули изнутри, будто их облили керосином и подожгли. Он напрягся, Элли почувствовала это, отстранилась – и засмеялась, глядя на него.
– Ты вампир. У тебя подбородок в крови. На.
Она протянула ему бумажную салфетку, но при этом улыбалась так, что Денис не обиделся.
«ЛУЧ». МАРИЯ
День Старта был главным праздником на «Луче», день цветных мигающих огней, фонтанов, музыки, праздничных застолий. В начале вечера они собирались в общем зале, амфитеатре, и вместе отсчитывали еще один год пути. Когда начали взрослеть дети, главным событием Дня Старта сделалось поздравление новых совершеннолетних: бывшие лучики, ставшие квантами в этот год, поднимались на сцену. Церемония проходила трогательно и смешно. Так было раньше.
В этот раз впервые в День Старта они вспомнили тех, кто не дожил. Пятьдесят два человека – только перечисление имен заняло минуту.
Потом долго никто ничего не говорил. Мария набрала воздуха, чтобы прервать гнетущую тишину, но тут на подиум – сцену перед залом – взлетела Лиза Репина, дочь Максима.