Мне потребовалась операция.
Сейчас, три недели спустя, я снова сижу в кабинете доктора Као на том же самом стуле и жду послеоперационного вердикта. Засовываю большой палец под цепочку и перекатываю папины жетоны с одного края на другой. Доктор Као открывает папку и просматривает страницу, выражение ее лица невозможно прочитать.
На этой странице написано мое будущее.
Что, если она скажет, что я больше не могу играть в футбол? Или скажет, что могу, но, вернувшись на поле, потерплю фиаско? Не знаю, что и хуже.
Больше всего в жизни мне хотелось играть в футбол. У меня не было запасного варианта.
Очевидно, получу другую степень, когда окончу университет. Но я понятия не имею, в чем.
Доктор Као просматривает свои пометки.
– У меня хорошие новости. МРТ после операции выглядит лучше, чем я ожидала. Мне удалось восстановить заднюю крестообразную связку с помощью пересадки ткани с ахиллесова сухожилия, при этом не причинив дополнительных повреждений.
Мама выдыхает, словно задерживала дыхание.
– Слава Богу.
В моей груди поднимает голову надежда.
Мне отчаянно хочется услышать хорошие новости.
Мама крутит на пальце обручальное кольцо, тем самым показывая, что взволнована.
– Что дальше?
Доктор Као разворачивается ко мне на стуле.
– От трех до четырех раз в неделю ты будешь встречаться с физиотерапевтом, чтобы укрепить квадрицепсы и восстановить диапазон движений. Если все пойдет хорошо, вскоре тебе снимут ортез.
Она имеет в виду черный бандаж, обхватывающий ногу и похожий на черный бронежилет из научно-фантастического фильма «Робокоп», который так любил папа. Спереди и сзади тянутся две вставки, закрепленные тремя регулируемыми ремнями, обхватывающими ногу – на бедре и над и под коленом. Круглые шарниры позволяют сгибать колено, но это очень неудобно.
– Когда я снова смогу играть в футбол? – Меня интересует только это.
– Связка должна зажить. – Доктор Као показывает на мое МРТ, висящее на негатоскопе[6]. – Тебе повезло, что коленная чашечка не треснула.
Нет здесь никакой удачи.
– Сколько именно потребуется времени?
Запускаю руки в волосы.
– Четыре месяца. Через четыре или пять недель должна восстановиться обычная работоспособность.
Доктор Као продолжает говорить, но я не слушаю.
– Четыре месяца? Это почти полгода. – Я знала, что пропущу остаток осеннего сезона, но четыре месяца? Подсчитываю. – Сейчас ноябрь… Я могу пропустить весенний сезон.