– Здорово-то как! – проворчал под нос Освальд.
Он выбросил носки в мусорную корзину и в хлюпающих ботинках на босу ногу прошлепал к двери кабинета.
Дожидаться доктора было неуютно и тоскливо – почитать нечего, да и курить нельзя, раз он сдуру наврал доктору, что бросил. Оглядывая комнату, Освальд шевелил пальцами ног, а то их уже начинало сводить. Куда ни глянь, все серое. Серое за окном, серое в кабинете. Придушить бы того, кто выбрал этот колер. Когда он в последний раз лежал в госпитале для ветеранов, к ним приходила лекторша и рассказывала, как цвета влияют на настроение. Какой придурок выбрал эту серятину? Шляться по докторам Освальд никогда не любил, но страховая компания требовала проходить ежегодный медосмотр. Ну и какой толк с того, что очередной эскулап просветит его в том, что ему и так известно? Этот-то хоть настроен дружелюбно и смеется шуткам, но мог бы и поторопиться. Обычно доктора были либо молокососы, которым морскую свинку доверить страшно, либо пенсионного возраста. Вот и этому, похоже, за семьдесят. Может, потому и копается? Серые стены, серый ковер, серый халат, даже волосы у доктора серо-стальные.
Наконец дверь открылась, вошел врач с результатами исследований.
– Ну как, док, смогу я в этом году опять пробежать Бостонский марафон?[3] – осведомился Освальд.
На этот раз доктор оставил его попытку пошутить без внимания и с мрачным видом сел за стол.
– Мистер Кэмпбелл. Не испытываю никакой радости по поводу того, что мне придется вам сообщить. Обычно я предпочитаю, чтобы при разговоре присутствовал кто-то из близких. Из ближайших родственников вы упомянули только бывшую жену. Не могли бы вы ей позвонить и попросить приехать сюда?
У Освальда внезапно пропала всякая охота шевелить пальцами ног.
– Не вижу необходимости. А зачем?
– Дело серьезное. – Доктор открыл медицинскую карту. – Я проверил и перепроверил все клинические данные. Более того. Я позвонил своему коллеге пульмонологу – он принимает в этом же здании – и проконсультировался. К сожалению, он подтвердил мой диагноз. Мистер Кэмпбелл, скажу вам прямо. В вашем теперешнем состоянии вы вряд ли переживете следующую чикагскую зиму. Вам надо сменить климат, и немедленно. Иначе, откровенно говоря, вы и до Рождества вряд ли дотянете.
– Ух ты… – раздумчиво произнес Освальд. – Да неужто?