Я открыл глаза.
Выглядело вокруг крайне
недружелюбно.
Остров, скорее даже просто камень в
воде, выпятившийся из моря. Это ничего, с этим еще можно работать.
Площадка, на которой я очутился, явно маловата для выживания. Но
беда в другом.
Море казалось гнилым. Скорее даже
ядовитым. Вонь стояла какая-то ненастоящая – словно химическая. Это
не продукты разложения, не гниение, и не протухшие водоросли, не
испорченная рыба. Едкий химический запах. Грязная пена у берега
вместо красивых, набегающих на песок волн.
Хотя и песка не видно. Булыжники,
изъеденные, словно готовые развалиться под воздействием этой
химически активной пены.
Я все еще сдерживал дыхание. Потому,
как запах бил в ноздри, и это при том, что я еще даже не сделал ни
вдоха, - наверняка можно сказать, что мой первый вдох останется
единственным.
Но правила не менялись. Хочешь
учиться, - вытаскивай информацию из всего.
Я огляделся. Низкие облака, тоже
будто гниющие, как грязные хлопья мыльной пены в ведре, или кто-то
собрал пену с берега, и швырнул в небо, чтобы выровнять
картину.
Остров голый. В центре постамент,
явно рукотворный. Меня перебросила сюда не просто случайность – не
прихоть подброшенных кубиков.
На постаменте, грязным
фосфоресцирующим, как гнилушка на болоте, светился единственным
символ. Зеленоватый иероглиф, ничего для меня не значащий, как и
символы на лавовой планете.
Символ принадлежал к ним же. Я это
чувствовал. Именно такого я там не видел, или не запомнил, но – те
же скругления углов, динамика написания, наклон, некая внутренняя
ритмика знаков, их начертаний. Эти символы принадлежали одному
народу.
Какая раса гуляла по мирам, оставляя
за собой такие обелиски? Знаки, которых я все равно не смогу
прочесть.
Лучше бы, конечно, они рисовали
картинки.
Я двинулся к обелиску. Захотелось
прикоснуться к символу.
Несколько раз моргнул, стараясь
запомнить его получше.
Слишком далеко.
Пришлось сделать вдох.
Я умер мгновенно и безболезненно.
Когда волна бьется о берег, лишь
внешне она не оставляет следов. Волна за волной, волна за волной, и
все остается неизменным. Может, лишь песчинки меняются местами, да
и то, следующая волна путает их между собой снова, и сказать, что
какая-то из волн что-то поменяла на берегу – нет, она не поменяла
ничего.
Она поменяла все. Бесчисленные
комбинации расположения песчинок, уникальные, неповторимые, каждая
новая волна уничтожала одну комбинацию и тут же создавала
новую.