– Ну и ну, без разрешения, не дождавшись замены… Что же я теперь буду делать с конторой?
Потом встал, подошел ко мне, обнял и сказал:
– Молодец!..
Узнал новость: вчера судили главаря камышловских анархистов Николая Черепанова, этого чернобородого крикуна и наглеца, который выступал против советской власти, подрывал ее авторитет. Ревтрибунал объявил Черепанову общественное порицание.
Не маловато ли?
Сегодня в наших «Известиях» такая заметка: «Из д. Борисовой. Комиссия для проведения в жизнь поимущественного налога плохо провела оценку имущества каждого домохозяина. У нас в деревне имущество, стоящее от 3 до 7 тысяч рублей, ценилось в 300 рублей».
Для меня каждая весточка из родной деревни – словно хлеб насущный. Прочитал эти три строчки и задумался. Каково-то отцу, сколько там у него недругов!
9 июня
Занимаемся целыми днями. Гимнастерки почти не просыхают от пота. В отряде много дружинников вроде меня, т. е. необученных. А время не ждет, надо поторапливаться. Скоро в бой.
Несет наш отряд и караульную службу. Однажды, еще до того как я освоился с винтовкой и узнал караульные правила, меня вместе с напарником назначили охранять ночью Шадринский мост через Пышму. Напарник – молодой рабочий, доброволец, как и я. Правда, он умел уже заряжать оружие. С его помощью и я, вкладывая в магазин один патрон за другим, зарядил винтовку. Остаток патронов – нам дали по пятнадцать штук – рассовали по карманам и двинулись на пост.
Подошли к мосту. Сменили старых часовых. Настроение у нас тревожное. В любой момент можно ожидать визита незваных гостей. Кто знает, не попытаются ли враги тайно подвезти оружие скрывающимся в городе контрреволюционерам.
И вдруг часов в двенадцать по деревянному настилу застучали копыта. Прислушались – скрипит телега.
Мы – винтовки наизготовку. Молчим. Решили подпустить поближе. Когда телега поравнялась с нами, напарник крикнул:
– Кто едет?
Подводчик ответил, что с дровами. Остановили его, стали допрашивать: откуда, зачем? Говорит, на базар. Но полного доверия у нас к нему не было. Мы сгрузили дрова, обшарили воз, обыскали мужика и только потом разрешили ехать дальше. Подводчик крепко ругался. Однако мы считали, что поступили правильно…
Больше всего люблю стрельбу. Ходим стрелять каждый день. До стрельбища версты две. Всю дорогу поем «Вихри враждебные», «Смело, товарищи, в ногу» и другие революционные песни.