Отряду дали два пулемета «кольт». Я попал в один расчет с товарищем Гоголевым. Изучаем пулемет. Поддается трудно. Начальником расчета – товарищ Понькин, по профессии портной. Никто из нас, в том числе и Понькин, не знает материальной части и никогда прежде не стрелял из «кольта». А завтра – в поход. Куда, зачем – неведомо…
Пока писал, пришли свежие новости, хотя и не очень приятные. Наши отступают от Омска. Восставшее кулачье сегодня уже возле станции Тугулым. То ли перехватили железную дорогу между Камышловом и Тюменью, то ли пошли к станции вплотную.
Нам, коммунистам, по секрету сообщили, что уездный исполком начал эвакуацию Камышлова. Заложников отправили в Екатеринбургскую тюрьму.
Едва успел сбегать к Прасковье Ионовне. Когда сказал, что уезжаю на фронт, бедная старушка совсем потерялась от страха. Плакала, крестилась и крестила меня.
Под вечер зашел в канцелярию гимназии, чтобы взять свидетельство об окончании седьмого класса. Выписал его наш письмоводитель Иванов, а подписал за отсутствием директора инспектор Борис Евгеньевич Юшков. Вежливо расспрашивал меня о красноармейской жизни. Я сказал, что всем доволен. Юшков поморщился:
– Зря, зря вы, господин Голиков, поспешили. Не худо бы завершить образование, а потом уже предпринимать самостоятельные шаги.
Я ответил, что не жалею и никогда не буду жалеть о вступлении в Красную Армию рабочих и крестьян.
– Как знать, как знать, – пробормотал Борис Евгеньевич.
Иванов в разговор не вмешивался. Только слегка посмеивался. Кажется, он был на моей стороне.
11 июля
Трудно, неприятно, обидно. Однако надо все записать.
4 июля к нашему двухклассному училищу подъехали одноконные и пароконные подводы. Пока подготовились, погрузились, прошло несколько часов. После обеда выступили. На головной подводе сидели товарищ Кучмей и медицинская сестра. Подвода с «кольтом», на которой разместились мы с товарищем Гоголевым, шла пятой от головы.
Провожало много народу. Были жены дружинников и рабочих, пришли товарищи из укома и исполкома.
Когда отряд вытянулся между Шадринским мостом и училищем, товарищ Федоров сказал короткую напутственную речь.
Настроение боевое. Мы знали, что едем на Тамакул подавлять кулацкий мятеж и восстанавливать власть Советов.
Нам велели в пути не дремать, держаться наготове. Дорога лесная, возможны всякие неожиданности.