Судьба бьет вслепую - страница 16

Шрифт
Интервал


– Книги, диски, мягкие игрушки, подушечки – все это достаточно места занимает… Да, скорее всего, без машины ей было не обойтись, – согласился со мной Речкалов. – Я об этом как-то не подумал. Либо Свете кто-то помогал, либо она вызвала такси.

Я заглянула в комнату для гостей. По расположению она была зеркальным отображением Светиной, но в интерьере преобладали кислотные цвета.

Когда мы спустились на первый этаж, Тамары в гостиной уже не было.

– Думаю, Тома уже не в состоянии бороться со своей мигренью, поэтому решила прилечь. Пойду узнаю, как она.

Дмитрий Васильевич отправился в спальню. Я была уверена, что Тамары там нет – мой нос уловил кофейный аромат. Не в силах устоять перед этим манящим запахом, я направилась на кухню. Тома вздрогнула, увидев меня в дверях.

– Я не слышала, как вы вошли, – с неприкрытым упреком произнесла супруга моего клиента, затем, несколько смягчившись, спросила: – Кофе будете?

– Не откажусь.

– Вы столько часов провели за рулем. Устали, наверное, сильно?

– Дело привычки, – отмахнулась я.

– Нашли какие-нибудь улики? – Тамара продолжала разговор, стоя ко мне спиной.

– Пока нет.

– Я не удивлена. Света – неглупая девочка. Она наверняка все предусмотрела и рассчитала. Между нами говоря, Дима и его покойная супруга сильно набаловали свою дочь, она выросла лентяйкой и грубиянкой. – Тамара разлила кофе по чашкам, но прежде, чем подойти к столу, за которым я расположилась, выглянула в коридор. Убедившись, что мужа поблизости нет, она продолжила свои откровения. – Дима упорно не хотел замечать это. «Пусть девочка занимается. У нее скоро экзамены, – каждый раз говорил он. – Света опять нагрубила тебе? Это она вся в меня. Я в ее возрасте тоже был бунтарем». И вот во что все это вылилось! У Димы сердце слабое. Он работает на износ. Я столько раз ему предлагала лечь в больницу! Каждый раз Дима отказывался.

Напиток, который приготовила Тамара в электрической кофеварке, был совершенно несносным. Похоже, она перемолола пережженные зерна. Сев напротив меня, Тома облокотилась руками о стол и застыла с тем же страдальческим выражением на лице, какое было у нее в момент нашего знакомства. Ей не шла эта вымученная гримаса, она ее старила. Мне не верилось в реальность мигрени. За то время, что я здесь находилась, могла бы уже подействовать любая обезболивающая таблетка. Но Тамара не стала принимать лекарства, она упорно выставляла свое недомогание напоказ, а возможно, даже делала вид, что плохо себя чувствует. За этим состоянием было удобно что-то скрывать. Что именно могла утаивать от меня эта женщина? То, что порча уже далеко не новой шубы, пропажа ювелирных украшений и денег ее волнует больше, чем судьба падчерицы? Или то, что на самом деле она не сильно и пыталась наладить со Светой отношения?