Яркий солнечный свет пробивался сквозь задернутые шторы. В мае рассветает рано. Дуня открыла глаза и сладко потянулась. Рядом пошевелился Илюша.
«Время! – тут же мелькнуло в голове. – Сколько времени?»
Резко села.
– Успокойся, – словно прочитав ее мысли, пробормотал Илья. – Еще восемь.
Дуня снова откинулась на подушки и закрыла глаза. Все же хорошо, когда можно не приходить на работу вовремя.
Ужин накануне прошел чудесно, Илюша сказал, что достал билеты на какое-то пока неизвестное дарование, планирующее выступать на Рублевке в «Барвиха Luxury Village». Юный пианист, в раскрутку которого вливаются огромные деньги, скоро выпустит свой первый альбом.
– Он исполнитель или композитор? – поинтересовалась Дуняша, уже садясь в машину.
– И то и другое, – Илья занял водительское сиденье и потянулся к Дуняше, чтобы наконец ее поцеловать.
Он не любил прилюдных демонстраций страсти, никогда не целовался в общественных местах, не обнимал показательно, сидя в общей компании. Зато был безупречен в манерах. Всегда открывал двери, помогал надеть плащ или пальто, поддерживал за локоть и, если хотел телесного контакта, брал за руку.
Он был так воспитан. Наверное, где-то в глубине души Дуне хотелось, чтобы порой пробилось наружу нечто спонтанное и неправильное, чтобы можно было остановиться посреди улицы и, обнявшись, дотронуться губами до губ, но…
Но, как известно, от добра добра не ищут, и она принимала Илюшу таким, какой он есть, благодарная за его внимательность, заботу и вообще, по большому счету, – слаженную дружную жизнь. Жизнь, которая однажды доведет до хорошего и слаженного же брака.
И так хорошо было нежиться на мягких шелковых простынях! Особенно когда губы Ильи скользили по ее плечу.
– Что у нас на завтрак? – поинтересовался он.
– Яичница? – предположила Дуняша.
– Не угадала, – ее перевернули на спину.
– Неужели каша?
– Неа, – коснулись пальцами шеи.
– Бутерброд?
– Хм…
– Кажется, я догадалась, – пробормотала Дуняша, подставляя губы.
– Наконец-то…
И дальше всем стало не до разговоров.
Илюша был хорошим любовником и всегда точно знал, где и как сделать, чтобы услышать в ответ тот самый вздох женщины, возвещающий о получении ею удовольствия, настоящего, неподдельного. Он был заботливым любовником, поэтому Дуня всегда заканчивала первой. И вообще заканчивала всегда.