Ей именно это было надо? А он давал другое – красивый рафинированный дорогой мир – свой мир. Дуня брала. А ее Катю, Пензу и шашлыки Илья взамен не принимал. Думал, не нужно.
Вот в чем ошибка.
Резко затормозил у обочины. Острая боль в груди не давала дышать. Хорошо, что уже выехал за город и машин на дороге немного. Он неподвижно сидел, глядя, как методично и без остановки дворники стирают мелкие моросящие капли с лобового стекла. В салоне было удушающе жарко. Надо убавить печку.
Илья всегда находил ошибки, поэтому держался на поверхности даже в кризис. Жаль, что эту нашел слишком поздно.
Когда в груди отпустило, он снова тронулся в путь. Потихоньку. И лишь доехав до родительского дома, понял, куда брал курс. Мать была одна. Отец утром улетел в Петербург на два дня.
– Что-то у него не ладится, – рассказывала она, идя в столовую. – Ты голоден? Есть будешь?
– Нет, – ответил Илья, следуя за матерью.
Одна дома, никого не ждала. В платье. С укладкой. В кольцах. Безупречная, как английская королева. Верная подруга отца. Его тыл. Много лет.
Наверное, он отказался от ужина как-то не так. Во всяком случае, мама обернулась и внимательно посмотрела:
– Илюша, что-то случилось?
– А что могло случиться?
– Что-то с работой?
– С работой все хорошо, – он отвернулся и направился к бару. Вынул виски, плеснул в стакан с толстым дном, добавил льда. – Тебе налить?
– Нет, спасибо. Я выпила таблетки, давление что-то шалит, – она устроилась на небольшом диване в углу.
– Это, наверное, погода, – сказал Илья.
– Наверное.
Большая столовая с массивным овальным столом казалась пустынной. Она была шумной и жилой во время приемов гостей или когда в Москву приезжал дядя – брат отца и останавливался в доме. Но в этот промозглый ноябрьский вечер даже изысканная цветочная композиция в центре стола не спасала, не вдыхала жизнь в огромную комнату. Жизнь теплилась лишь в углу, на уютном бежевом диване, там, где сидела мама, перебирая рукой нитку жемчужных горошин на шее. Илья сделал глоток из стакана и почему-то сказал то, о чем совершенно не собирался говорить:
– Я видел Дуню.
– И как она? – осторожный вопрос.
Илья пожал плечами, сделал еще один глоток:
– Счастлива.
– А ты нет, – холеная рука с начавшими выступать возрастными венами отпустила бусы.
– А я один, – Илья с легким стуком поставил стакан на стол.