За тобой через года (сборник) - страница 5

Шрифт
Интервал


Шла война

«Та зима была, будто война…»

Та зима была, будто война, —
        лютой.
Пробуравлена,
прокалена ветром.
Снег лежал,
        навалясь на январь грудой.
И кряхтели дома под его весом.
По щербатому полу мороз крался.
Кашлял новый учитель Сергей Саныч.
Застывали чернила
        у нас в классе.
И контрольный диктант
отменял завуч…
Я считал,
        что не зря голосит ветер,
не случайно болит по утрам горло,
потому что остались на всем свете
лишь зима и война —
из времен года!
И хлестала пурга по земле крупно,
и дрожала река в ледяном гуле.
И продышины в окнах
        цвели кругло,
будто в каждую кто-то всадил
пулю!..
И надела соседка
        платок вдовий.
И стонала она допоздна-поздно…
Та зима была, будто война, —
        долгой.
Вспоминаю
и даже сейчас мерзну.

Баллада о молчании

Был ноябрь
       по-январски угрюм и зловещ.
Над горами метель завывала.
Егерей
       из дивизии «Эдельвейс»
наши
сдвинули с перевала…
Командир
       поредевшую роту собрал
и сказал тяжело и спокойно:
«Час назад
       меня вызвал к себе генерал.
Вот, товарищи,
       дело какое:
Там – фашисты.
Позиция немцев ясна.
Укрепились надежно и мощно.
С трех сторон – пулеметы,
       с четвертой – стена.
Влезть на стену
почти невозможно…
Остается надежда
       на это „почти“.
Мы должны —
понимаете, братцы? —
нынче ночью
       на чертову гору
             вползти.
На зубах —
но до верха добраться!..»
А солдаты глядели на дальний карниз,
и один —
       словно так, между прочим, —
вдруг спросил:
– Командир,
может, вы – альпинист?.. —
Тот плечами пожал:
– Да не очень…
Я родился и вырос в Рязани,
       а там
горы встанут,
наверно, не скоро…
В детстве
       лазал я лишь по соседским садам.
Вот и вся «альпинистская школа»…
А еще
       (он сказал, как поставил печать!)
там у них —
патрули!
Это значит:
если кто-то сорвется,
       он должен молчать.
До конца.
И никак не иначе…
…Как восходящие капли дождя,
как молчаливый вызов,
лезли,
       наитием находя
трещинку,
выемку,
выступ.
Лезли,
       почти сроднясь со стеной, —
камень
светлел под пальцами.
Пар
       поднимался над каждой спиной
и становился
панцирем.
Молча
       тянули наверх свои
каски,
гранаты,
судьбы.
Только дыхание слышалось
и
стон
сквозь сжатые зубы…
Дышат друзья.
       Терпят друзья.
В гору
ползет молчание.
Охнуть – нельзя.
       Крикнуть – нельзя.
Даже —
       слова прощания.
Даже —
       когда в озноб темноты,