Дед умер пять лет назад, а в позапрошлом году не стало и
бабушки. Приезжать в деревню стало не к кому и незачем. Предки
хотели дом продать, только оказалось никому он здесь не нужен. Пол
деревни брошенной стоит, выбирай любой и заселяйся, никто слова
против не скажет. Вот тогда Максим и решил оставить дом себе в
качестве дачи, чтобы было куда приехать и отдохнуть.
Отдохнул, твою мать!
Отворив ворота Максим, загнал мотоцикл во двор и зашёл в дом.
Первым делом привёл себя в порядок, умылся и переоделся в чистое
бельё. Вслед за этим достал из серванта бутылку водки, плеснул сто
грамм прямо в кружку, из которой с утра пил кофе и заранее
сморщившись залпом выпил. По телу волной разлилось тепло и покой. В
голове чуть зашумело, а мысли потеряли былую остроту. С непривычки
(молодой человек никогда не увлекался алкогольными напитками)
потянуло в дремоту и одновременно с этим возникло чувство голода.
Зато руки перестали дрожать. Даже появилась некая бравада.
Однако стоило вспомнить инцидент у озера, и к горлу вновь
подкатил липкий комок страха. Далеко не каждый день стреляют в
обычного менеджера по продаже сантехники. И ладно бы обычные
охотники, изрядно принявшие на грудь, так нет.… Максим чувствовал
здесь не всё так просто. Лазерные винтовки – вот, что не давало ему
покоя.
В затуманенную винными парами голову пришла простая и гениальная
мысль – обезопасить себя. А именно вооружиться. Парень никогда не
считал себя трусом и уж тем более параноиком, но в данной ситуации
решил перестраховаться.
Из дорожной сумки, на свет божий был извлечён кизляровский
клинок Милитари в кожаных ножнах и тут же прикреплён к поясу.
Теперь в сарай. Там за копной сена в специально сделанной потайной
нише была спрятана дедова вертикалка и почти полный открытый
патронташ на двадцать четыре места. Ну не в доме же, который почти
круглый год стоит без присмотра всё это хранить? И в город без
разрешения на оружие с этим добром не сунешься.
Максим разворошил сено, достал ружьё и патронташ. Привычным
движением преломил стволы и вогнал два патрона двенадцатого калибра
с крупной дробью. Сразу появилось чувство уверенности и
защищённости.
– Вот теперь можно и повоевать, – явно бравируя, произнёс
парень, даже не подозревая, что его слова окажутся
пророческими.
С краю деревни послышался злой лай собаки, за ним ещё один уже с
другого конца, и ещё. Вскоре голос подали все сельские пустобрехи и
вдруг один за другим стали умолкать, словно кто-то шёл и выключал у
них звук. Зато их место заняли крики людей, шум и непонятная
суета.