— Попробуем, — пожал плечами я.
Закон Артели давно уже меня не сковывал. Права была Аннушка, нет
уже моих собратьев, способных покарать. Да только совесть — она
изнутри держит, а не страхом возмездия.
Евлалия смело приблизилась к человеку, перекатила его на спину.
Из-под замотавшей лицо тряпицы, обрывка его же рубахи, даже стона
не раздалось.
— Носилки нужны.
— Есть кое-что получше, Ваше Сиятельство, — Гришка опустился на
колено и простёр ладони к раненному.
Я быстро развернул над нами купол. Слабенький, в два плетения.
Ровно такой, чтобы прикрыл от возможных наблюдателей творившуюся
природную магию. Земля под силой Гришки дрогнула, зашуршала,
высыхая. Тело приподнялось. Ветерок, поднырнув под
бессознательного, играл крупинками затвердевшей грязи. Человек, не
приходя в сознание, поднялся на полметра вверх, да так и остался
лежать на воздушной подушке. Гришка сформировал «поводок» и
поднялся.
— Я перед собой его поведу, Матвей Палыч.
— А дотянешь? До имения?
— Да, — скрипнув зубами, ответил тот.
Евлалия протянула ему снадобье.
— На, выпей. Это для магии. Поддержит.
Ох, и щедра была к нам Гниль на сюрпризы этой ночью!
Вход в Нутро, ведущее от избушки к нашему имению, отсутствовал.
Начисто. Я не смог даже место найти, где вечно голодная Гниль
раззявила свою пасть. Минут двадцать покружив по поляне, я зло
саданул кулаком по ближайшему стволу, осыпав крошево истлевшей
коры.
— Пешком пойдём! — попытался приободрить Григорий,
контролировавший свои воздушные носилки.
— От Казани в Москву? — хмыкнул Антип. — Ужо к зиме и придём.
Ежели твари не пожрут.
— Да не печальтесь так, Антип Макарыч, — задорно подмигнул
Гришка. — Другое Нутро отыщем. А то в Подмосковье больше выйти
негде!
Я вскинул голову, осенённый догадкой.
Ну конечно!
Обмоточный приходил к моточному заводу. Видать, ставил сигналку
и почуял, когда мы с Аннушкой и Гришкой к остаткам подкладов и
манков вышли. Значит, туда он тоже прокладывал тоннель.
Я опустился на корточки, разгреб сор с земли и принялся чертить,
по памяти восстанавливая кусок карты. Я вызубрил только то, что
касалось нашего маршрута. Но в Артели мне с картами дело иметь
приходилось постоянно: мы и свои составляли, шагая по неизведанным
очагам Гнили, и по маршрутам товарищей шли, штопая Грани. Привык
запоминать. Евлалия подошла ближе, склонилась, но расспросами не
отвлекала. На ладони «маменьки» засветилась искорка, разгоняя
жидкий ночной мрак, и я благодарно кивнул.