Через четверть часа я вычленил нужную нам область. По всему
выходило, что избушку придётся обогнуть. Да ещё и с телом подранка
на носилках… Ох, Гниль тварева, любишь ты меня испытывать…
Шли плотной группой, оберегая Гришку, тянувшего раненного. Я
шагал впереди, внимательно осматривая лес. Те же свисавшие клочки
почерневшей паутины. Обломанные местами сучья. Обмоточный вычистил
свою вотчину, прогнав тварей. И, учитывая, как похожи были методы
врага на наши, я боялся вляпаться в сигналку.
Частокол избушки мелькнул справа, в сотне шагов. Протяжно завыл
цепной околис.
— У, ведьмино отродье, — ругнулся Антип, и страх я оценил по
дрожи в голосе.
Ничего. Бояться правильно. Главное, верховодить своим страхом,
управлять, а не сдаваться ему. Страх все чувства обостряет.
ЛяльСтепанна забормотала себе под нос, и околис заскулил, а
потом смолк. Я заинтересованно глянул на «маменьку», но она
отмахнулась. Потом.
Рассвет здесь почти не ощущался: так ярко сияло приближавшееся
зарево. Мы видели его сквозь росчерки ветвей, и оно обжигало глаза,
привыкшие к полумраку.
Миновав избушку, я свернул налево, пытаясь отыскать хоть
какие-то ориентиры. К сожалению, карта подробностей не давала. Или
я их запамятовал. И мне оставалось только надеяться, что Обмоточный
соблюдал масштаб, а я правильно восстановил его.
Сотня шагов. Другая. Я начал нервничать, не обнаруживая Нутра.
Придётся прочёсывать местность, а активная разведка повышает шансы
напороться на сигналку.
— Матвей, — потянула меня за рукав Евлалия и указала вправо.
То, что я принял за овраг, оказалось входом в Нутро. Раньше меня
«маменька» почуяла, надо же.
Удача вновь развернулась и продемонстрировала сочные ягодицы.
Вход был запечатан. Нет, не завалами. Густым плетением сигнальных
сетей.
— Привал, — уныло приказал я. — Разбираться будем.
Полдела, если сигналки просто передавали знак Обмоточному. Хуже,
если на них охранные заклятия завязаны. В первом случае мы могли
попытаться выиграть скоростью. В конце концов, я бы обрушил Нутро
за собой с помощью Гришки. И пусть Обмоточный разбирается. Но если
нас охранкой шарахнет, последствия непредсказуемы.
— Снять попытаешься, сынок? — приблизилась Евлалия, сочувственно
погладив по спине.
— А что делать, маменька? Хотя… может, вы?
Евлалия послушно склонилась над Нутром, провела ладонью,
пошептала что-то.