–Помогите мне… Некуда идти, у меня никого нет… – Попросила она ещё раз и протянула руки к попу, у которого искала приют. – Кроме вас никого нет… Разве у вас не найдётся для меня немного сострадания и милосердия?
Но тот лишь с явным отвращением отстранился, шамкнул золотыми зубами как-то слишком поспешно, словно ему было стыдно её, словно он боялся каких-то обличений. – Иди, иди, женщина, здесь тебе не надо стоять… Это святая обитель. – И скрылся за стенами, где главенствовал Иисус…
Ад восстал посреди руин бытия…
Иисус…
О, ужели и Он, Он тоже отвернулся от блудницы?! Нет, Он не отвернулся, ведь когда-то такая же блудница была Им обласкана и помилована. Тогда Иисус подарил ей вечность и рай… А что же случилось сегодня?! Или Он отверг мать нынешнего мира? Вникай, вникай же в идею на своём чутье, и пусть оно тебя несёт к Нему за ответом! Только не опоздай, не опоздай!
И в тот самый момент, когда плод истекал из тела вместе с кровью и водою, само небо потряслось от смятения. Миг, сопричастный чему-то тайному, вдруг затмился и замер в одночасье, затихла природа, спрятался звук и на свет произволением Промысла, вырвался человечек, огласивший округу звонким криком чудесной песни. Песнь была благом целого мира! Это была неземная песнь слов, это была песнь чувств!
Мать слушала голос своего новорождённого сына! Она не сомневалась, что это сын, её гордость, её смысл, её победа! С ним теперь преодолеет все невзгоды, все трудности, и униженная она возвысится над людьми благодатью рождённого ею малыша!
Голос младенца лился повсюду, как истинное, великолепное чудо! И тёплый покой воцарился в душе обозлённой и измученной женщины. Она устало вздохнула, взглянула в чёрное Лицо безмолвного неба, пытаясь отыскать там святость, которая подарила ей облегчение и надежду, стёрла бы грехи и печаль, но она не нашла того, чего так желала утомлённая мысль.
–Я спасена! Я победила… Я уже не одна… Нас двое, я и мой сын, мой сын… И теперь я поднимусь из хаоса и страданий! Мы вместе с ним шагнём в радость, в любовь. – Воскликнула женщина. И успокоилась. Её дух искал свет. – Я не одна… Уже не одна…
Там, где возвышался покров Великого Сущего Бога, жена не узрела ничего, лишь чёрное молчание облобызало чело родившей сына, и страшный раскат грома поглотил песнь младенчика, который с нетерпением ожидал материнских рук, тепла её дыхания, едва не захлебнувшись от холодного и безжалостного дождя.