Гумисóль – главное действующее лицо предложенного слова. Он получил грязное тело, но эта грязь омывается поиском себя на даре гениального голоса, то есть именуется сие – талант или Божий дар. Божий дар у всех, но далеко не все способны его в себе засвидетельствовать правильно и осмысленно.
Гумисóль получил и тело, и душу, и чувства, и желания, и прочие принадлежности по миру земли, но он стремится выявить свою святую причастность к Иисусу, Которому доверяет. Поиск истинной веры его заставляет страдать, потому что человек переплавляется в искушениях и так получает совершенство Бога или настоящее Его подобие.
На страдании человек всегда отрекается от святой любви, потому что её мудрость, мудрость самих страданий, не так-то легко познать, а, познав, и принять. Отрекается и Гумисóлька, но отрекается он не от веры в Иисуса, а от того, что свет Его любви ласкает только богоподобных людей, так ему кажется. А многие же отрекаются от Бога на закате чувственного наследия и даже при благополучии земных (изобильных) даров, не пытаясь вовсе познавать, Чья Воля бьётся в их сердцах, Чья Мысль функционирует в дыхании!
Но, в конце концов, Гумисоль уразумевает, в чём правда Иисуса Христа, как обретается Его великая свобода и Его неиссякаемая любовь, и кто истинный мудрец и кому божественная красота открывается и даётся в наследие.
Страдания и мытарства не остаются без наградного утешения, ведь их труды были задействованы в исторический процесс мятущегося человека не просто так, ради забавы или болезненного утруждения. По духовному прозрению Гумисоль понимает, что его уродство – это лишь факт, на котором воспитывается любовь к Истине. И тогда он воскресает и получает тело, готовое к подвигам ради любви, той любви, которая всегда плескалась у берегов его плоти!
Можно прожить длинную или короткую жизнь, но так и не познать Бога правильно, Каков Он на самом деле, какова Его могущественная воля и сила. Можно молиться устами, можно творить достойные дела добра, которые даже и не есть само добро, но так и никогда, никогда не приблизиться к Иисусовой правде Слóва
Какие бы чувства не всплыли во время чтения данного сюжета, пусть только одно проявится на задворках ума – это сильное, мощное впечатление, пробуждающее любовь. А кто определил меру языка?! Кто возложил на Живое Слово какие-то обязательные (стандартные) условия? Или Бог реализует Своё многообразие одинаковыми способностями?! Бог предстоит вне всего! Следовательно, и словá Его раскинуты повсюду на разнообразии и изобилии, и писать слово можно так, как оно выплёскивается из души, хотя бы кому-то это и не совсем нравилось.