– У Коли опять приступ, опять летучие муравьи.
Врач приехал быстренько. Он посмотрел на знакомого пациента и безнадежным голосом сказал:
– Завари-ка ему чаю, а я белье соберу.
Так он оказался в больнице. Утром приходила жена и внезапный белый просвет позволил им спрятаться в пустой палате и долго целоваться, смеясь в перерывах. Когда поцелуи закончились – вернулась серая туча. Жена убежала, вернулась с кем-то. Ему сделали «укольчик» и, он стал похож на грушу. Ему казалось, что его как-то так надули этим уколом, что он теперь раскачивается в своей кровати, подминая серое белье и пытаясь отбиться от муравьев. Они никуда не исчезли – просто ему теперь не было никакой возможности их убивать.
Вечером, когда грушевидное сознание собственного тела стало медленно оставлять, привезли соседа. Это был короткий, но большой мужик с волосатыми руками, ногами, животом, он провалился в соседнюю постель и стал курить.
В табачном дыму муравьи стали размножаться, волосатый мужик весело махал на них пальцем и смеялся.
Ночью куривший умер. Его вынесли санитары, а за ним улетела табачная стая муравьев. Стало легче и приятней.
Ему стало радостно, что противный размножатель летучих уродцев умер, и он громко на всю больницу запел.
Я постою рядом из-за невозможности написать, что с ним случилось дальше. Иногда я сама кажусь себе сумасшедшей как мой персонаж. Став на цыпочки я закрываю глаза правой рукой и на ней вижу большой черный шар со светящимися полосками, эти полоски скользят по моему сознанию и помогают левой руке подняться, чтобы стать невесомой, зацепится за воздух и прошептать непонятные слова, переселяющие меня в другой мир. Может быть, мой персонаж не такой уж и сумасшедший?
– Как вы думаете, доктор?
– У меня другая специальность. Много ходить нельзя, можете писать дальше, попробуем поставить диагноз позже.
Завтрак в больнице – самое грустное, что возможно в больничном дне вообще. Ты засыпаешь, представляя себя дома. Особенно удачно, когда кровать стоит как бы по-домашнему и ты оказываешься носом к стенке на нужном боку. Но утром все развеивается, отступившее сумасшествие возвращается противными стенами, стаканчиками с лекарством, рвотой и запахом готового завтрака. Он не мог есть, потому что два муравья, подрагивая крыльями, ползали по краю тарелки, протягивали острые лапки к белой каше, но не доставали до нее. Он перевернул тарелку, чтобы они могли съесть все, но так чтобы он не видел. Белая каша поползла из-под тарелки прямо к нему, придавливая собой насекомых. Он закричал. Откуда взялось столько белого, оно обматывало его теплыми краями и увлекало с собой.