– Я прибыл не кораблём, но это неважно, я не могу вернуться тем же путём, мне нужно в тот тупик.
– Не кораблём? Врёшь! Ну не через пустыню же ты пришёл.
– Нет. Не будем об этом. Лучше скажи, что мне делать. – И, опередив ответ Малыша, добавил, – только не говори: «вернуться домой».
– Мне нельзя туда, – помолчав, грустно сказал Малыш, – у меня идеологические разногласия с местными.
– Идеологические разногласия? – Чужак удивлённо посмотрел на мальчика, оценивая его заново, – Ну если так, то… гм, конечно. – Помолчал, – Может я смогу оградить тебя от этих разногласий? Я не совсем уж беспомощный.
– Ты? – во взгляде малыша явственно прочиталось всё, что он думал о способностях чужака. – Ну, даже если мы проберёмся с тобой в твой Чёртецкий тупик, – мальчик с детским упрямством перевирал название, – который ещё найти надо, то обратно-то мне одному возвращаться. Тогда уж ты мне ничем не поможешь, да ещё, если заплатишь – с деньгами я точно далеко не уйду. На деньги у них чутьё.
– Ох, прости, – расстроился чужак, – я совсем не подумал, как ты будешь возвращаться. – Он выглядел действительно смущённым.
– Ты и не должен думать обо мне, – спокойно сказал Малыш, – ты о себе подумай.
– Так ты не бываешь в том, как его, южном районе, который у моря?
– Ну, – смутился Малыш, – опустил глаза и вновь посмотрел прямо на незнакомца и почти прошептал, – иногда бываю.
– А как же идеологические разногласия? – незнакомец, прищурив один глаз, хитро глядел на Малыша.
– Чего ты! – надулся Малыш. – Я же не днём туда пробираюсь, а ночью. И один к тому же, – мстительно добавил он, – а не с таким вот…
– Ночью? – переспросил Чужак, – Ночью плохо, но, если по-другому нельзя…, Ночью-то проведёшь?
Малыш упёр локти в колени и, положив подбородок на подставленные ладони, долго рассматривал чужака. Тот переминался с ноги на ногу в своих странных ботинках, но молча, ждал.
И вдруг Малышу показалось, что вновь где-то зазвучала песня. Та самая песня из хорошего сна. Малыш даже слова расслышал, только не понял – пели на чужом языке. Он не раз слышал, как моряки из других стран пели в кабаке, в портовом районе. Только их песни были в основном грубыми и громкими, а здесь еле уловимая неспешная мелодия, наполненная сильными хоть и непонятными словами. Малыш прислушался, и песня сразу пропала – послышалось!? Точно, послышалось. А всё-таки это добрый знак.