Сегодня можно говорить о двояком понимании дихотомии экспликация – импликация. С одной стороны, эти явления рассматриваются учеными в качестве одной из техник понимания текста, которая, следовательно, используется лишь при интерпретации сообщения, но не при его создании (на это указывает, в частности, Г. И. Богин, см. [Богин – Интернет]). С другой стороны, экспликация и импликация функционируют и как средства текстопостроения, сознательно применяемые автором для того, чтобы в дальнейшем обеспечить наиболее корректную, с его точки зрения, интерпретацию текста: [Макеева, 2000: 19–20; Колодина, 2002: 16] и др. По-видимому, не будет ошибкой принять к рассмотрению обе точки зрения: экспликация и импликация, безусловно, используются и отправителем, и получателем сообщения, однако стоит подчеркнуть, что далеко не всегда это происходит с их сторон сознательно. В процессе текстопорождения автор нередко действует интуитивно (что особенно характерно для применения импликации), неосознанно закладывая в произведение некие дополнительные, скрытые смыслы, которые обнаруживаются лишь позднее, уже при толковании текста. Вообще возможность разных трактовок одного художественного произведения объясняется именно тем, что любой художественный текст тяготеет к широкому использованию импликации (ср.: «…хороший художественный текст, в отличие от текста научной прозы, ориентирован на преобладание не экспликационности, а, наоборот, импликационности» [Богин – Интернет (a)]).
Применительно к тексту стихотворному можно также говорить об особой роли импликации при создании определенного (или усилении имеющегося) настроения, ощущения или эффекта. Так, например, в качестве импликативной формы сообщения может выступать выбранный размер, в звучании которого, в силу его ритмической природы или традиции, заложена та или иная смысловая компонента. Очевидно, что такая связь может восприниматься интуитивно, но она не может быть выявлена и обоснована без специальных стиховедческих знаний, а потому ее нельзя назвать эксплицитной (подробнее об этом см. [Гаспаров, 1999]). Напротив, неожиданные ритмические перебои и другие отступления от заданного размера становятся значимыми, маркируя данный текст по сравнению с его нейтральным, немаркированным вариантом.